«Хоть какая-то отдушина среди беспробудного мрака». В Петербурге сыграли свадьбу беженцев из Мариуполя. Вот их история

На прошлых выходных в Петербурге волонтеры и священник Григорий Михнов-Вайтенко организовали свадьбу для мариупольских беженцев — 22-летней Алины и 24-летнего Алексея.

Они познакомились незадолго до начала войны и три месяца вместе прятались от обстрелов в Мариуполе. Летом 2022 года Аля и Леша выбрались в Петербург, где стали вместе с волонтерами помогать украинским беженцам.

«Бумага» поговорила с молодоженами об их романе на фоне войны и о том, как их свадьба стала редким радостным событием для волонтеров, помогающих пострадавшим от военных действий и затопления оккупированных территорий.

Знакомство

Аля: Познакомились мы типично — в приложении «Баду». Шаг вправо, шаг влево, и мы могли бы не знать друг друга.

Леша в профиле выложил фотографию, где он маленький, там ему 18 лет. И я сначала скептически отнеслась: какой-то совсем молодой, а пишет, что ему 22, подозрительно всё. А потом я увидела, что человек такие серьезные вопросы задает, рассказывает про Пласидо Доминго, Джо Дассена.

Леша: Это было в январе 2022 года в Мариуполе. Я почти нажал кнопку «удалить», но решил просто посмотреть, кто тоже мне в приложении ответил, и увидел, что это мыслящий человек.

Уже 15 февраля я сделал Але предложение в Киеве. И не ошибся. Я вообще, в целом, в людях не ошибаюсь.

Аля: Мне оставался последний курс в Харькове. Я училась на актрису. До начала боевых действий, в феврале, я проходила практику в театре в Киеве. Тогда же Леша на неделю приехал в Киев, где мы приняли такое серьезное решение о браке. За ту неделю вместе мы обсудили такие серьезные вопросы, на которые люди в течение трех лет могут отвечать друг другу.

Леша: Аля должна была в Харькове доучиться. И где-то в июне-июле 2022-го мы хотели пожениться, затем планировали работать в Киеве или Санкт-Петербурге. Война сдвинула планы.

Война

Леша: 19 февраля я вернулся в Мариуполь. 25-го числа у меня был рабочий день (Леша работал техническим специалистом — прим. «Бумаги»), а 26-го я уже на работу не вышел. Началось.

Есть хорошие документальные фильмы из цикла «Апокалипсис» от National Geographic про Первую и Вторую мировые войны. Там сперва в Первую мировую показывали, как идут толпы беженцев. А потом про Вторую мировую — снова такая же ситуация. И, собственно, у меня всё повторилось: под окнами люди грузят сумки на велосипеды, дети в руках. И толпами идут. А в этот момент канонады уже во всю, танковые баталии и так далее, то есть полномасштабная война.

Аля вернулась в Мариуполь 26 февраля.

Аля: Из-за практики в Киеве у меня был заранее куплен билет на поезд. Когда я была на вокзале, видела жуткую картину: люди бежали от вагона к вагону с вещами и детьми. Было всё забито — пускали бесплатно тех, кто без билетов. Но поезд не мог всех увезти, поэтому некоторым отказывали.

Мой поезд должен был доехать до Мариуполя, но остановился за 150 километров до города. Шли уличные бои. Нам сказали, что через два часа мы либо поедем дальше, либо вернемся в Киев. Мои соседи по вагону — взрослая семейная пара — взяли меня в охапку. И мы пошли вместе. Не знаю, живы они сейчас или нет. В город невозможно было попасть без прописки. Выехать из Мариуполя нельзя было вообще. Хотя мэру выехать всё же дали, самому первому. Мы в итоге добрались, таксист повез нас в единственную часть города, где пускали.

Мне многие говорили, что я сумасшедшая [из-за того, что решила в начале войны вернуться в Мариуполь]. Но легче быть в пекле с родными, нежели вдали не понимать, что происходит с близкими. Мои подруги меня во всех списках искали: и в опознанных, и в эвакуированных. В академии, где я училась, меня признали мертвой, потому что я не выходила на связь, и отчислили.

Леша: На самом деле к войне привыкаешь. Выходили мы редко и небольшими группами, чтобы минимизировать риски. То, что мины вокруг падают и ты лежишь под этими обстрелами, кого-то разрывает и убивают, — это исключительно твоя проблема. И ты справляешься с ней один или вместе с родными.

Когда большая часть города была под контролем ВС РФ, я мог выбраться из каких-нибудь завалов, весь рваный и грязный, военные могли сжалиться надо мной, что-то мне там отдать. А я просто мог искать свои документы или пожитки, которые еще не разворовали и которые могли пригодиться в хозяйстве. Совершенно постапокалиптическая картина — как в играх, когда люди ходят и ищут ресурсы.

Аля: Большой стресс был в том, что вся семья была в разных частях города, а связь пропала 28 февраля. Не было никакой информации. Еще хорошо, что предупредили, что выключат воду. Мы хотя бы успели во все тары набрать воды. Один раз мы снег набирали.

Мы с Лешей жили у моих родителей в частном доме. И нам повезло. Мы смотрели, как выживают в квартирах. И там люди чуть ли не боролись за территорию, потому что все готовили под подъездом. Был один мангал. В магазинах вскрывали бочки и ставили под трубы, чтобы тара сама наполнялась во время дождей. А у нас была маленькая река, откуда мы воду черпали.

Еще один плюс частного дома — печное отопление. Мама топила печку, на ней готовила еду, вместе с этим чуть-чуть дом протапливался. Это спасало. И ели, и прогревались. В квартирах, как лешина мама рассказывала, в перчатках спали. Просыпаешься — и весь корочкой льда покрыт.

Леша: Были случаи, когда на открытых колодцах людей просто рвало на куски, потому что толпа. И никто не будет разбираться — мирные жители или немирные. Толпа — значит нужно туда мину… Потом в кучку сложили и закопали, спустя время эксгуматоры приехали и достали.

Мы не забудем, сколько крестов в каждом дворе, сколько людей вокруг бродит. Там проживало около 600 тысяч.

Я застал прадедушку-ветерана. Хорошо, что он еще до ковида умер в 95 лет. Много разных историй рассказывал, что передвигаться нужно перебежками, например. Это сильно помогло. Хотя я раньше и не думал, что мне это пригодится.

Эвакуация и тихвинский ПВР

Леша: В Россию мы выехали эвакуационным автобусом 5 июня 2022 года после окончания всех боев. Мы приняли такое решение, потому что работы нет, разгребать завалы тоже не особо хотелось. Тем более большую часть людей, которые завалы разгребали, просто кинули. Судя по всему, комендатура деньги присвоила себе.

Нам повезло, никаких фильтрационных лагерей и прочего не было, только ФСБшник допросил. Волонтеры нам купили билеты в Петербург. Здесь мы на время поселились в тихвинском ПВР.

Когда мы ехали в Россию, исключительно на себя надеялись. Деньги были, до войны же мы работали. На сбережения можно было полгода прожить.

Аля: Наши родители остались в Мариуполе и уезжать не планируют. У пожилых людей, которые бегут из зоны затопления Каховской ГЭС, просто другого выбора нет. А у наших всё уцелело. Это мы молодые: у нас нет своего жилья, мы взяли и поехали. У них же кровно заработанный, самостоятельно построенный дом. 

В Тихвине мы жили полмесяца. Леша пошел на стройку, а я не хотела валяться на кровати, мне нужно было себя чем-то занять. Чтобы не сойти с ума без дела, я предлагала свою помощь на мини-гумскладе. Там мы и познакомились с волонтерами и петербуржцами. Затем эти люди нас порекомендовали как хорошую пару, на которую можно положиться. Нам предоставили в Петербурге квартиру за один рубль в месяц и оплату коммуналки. Женщина сказала: «Я надеюсь, что вы порядочные люди. А если это не так, я вас найду».

Если бы мы не познакомились с людьми, может, и дольше в Тихвине просидели. Место там и год назад было злачное, сейчас еще хуже.

Леша: Мы недавно туда одного дедушку из Херсона отвозили, и обстановка там максимально маргинальная. Хотя место отличное — старый пансионат. Но люди разные. Если ты год не двигаешься и просто ходишь на завтрак, обед и ужин, то чем ты занимаешься впоследствии? Многие спиваются. Были там маргиналы, которых я узнал, — покупатели магазина в Мариуполе, где работает моя мама. Они и там вели такой образ жизни. Люди никак не изменились. Нормальные все выехали. Остались те, кому нравится бездельничать, трехразовое питание и ни за что не платить.

Аля: Когда мы в прошлом году были, я слышала, как мужчина под окном говорил: «Приезжай. Тебя оденут, обуют, бесплатный проездной дадут». Такую рекламу давал — как будто на курорт звал. Но пансионат был открыт для людей, у которых нет ничего.

Волонтерство

Леша: Мы добром на добро платим. Нам помогали с вещами, с медицинским обслуживанием. И мы в ответ предложили свою помощь.

Аля: Первой помощью было довезти пожилых людей до больницы. Вчера мы ловили кота, например, отвозили его новым хозяевам. Кота из Мариуполя — там ведь и животных спасают.

Леша: Каждого [беженца] надо продуктами обеспечить, воды занести. Помощь нужна постоянно, людей много, мы всё уже не запоминаем.

Недавно Аля отвозила двух бабушек из Олешек Херсонской области — они к родным ехали в Европу. До этого были еще «утопленники» — в 5 часов утра я помогал загрузиться в машину, потому что там был один ампутант.

Сейчас приезжают в Петербург люди из зоны затопления Каховской ГЭС. Многие используют Российскую Федерацию как транзит. Вода начала опускаться. Нам дедушка один раз рассказывал, что он у себя в огороде пытался спастись, вода под горло. Ему повезло, что его соседи затащили на крышу. Мы новости регулярно не смотрим, но я полагаю, что масштабы бедствия не освещаются в той мере, в которой они произошли.

80-летний дедушка рассказывал, что он сидел на крыше, а вокруг скотина плыла, мертвые люди, машины, дома, мебель. То, что приплыло в Абхазию, Одессу — это вообще мелочи по сравнению с тем, что останется в море. Это катастрофа.

Свадьба

Леша: Устроить свадьбу нам предложили петербургские волонтеры. Им было в радость. Они всё сами делали, нас вообще даже в чат не добавили, где они организацией занимались. Им хоть какая-то отдушина среди беспробудного мрака.

Но это было больше венчание, а не свадьба. Хотя раньше это было единственным инструментом брака, сейчас уже считается дополнением к штампу в паспорте. В ЗАГСе жениться было бы долго, там большое количество бюрократии для иностранных граждан, а у нас только временное убежище до августа.

И платье, и костюм помогали искать волонтеры. Заказывали кейтеринг. Букет собирали знакомые. Але нашли кружевное платье.

Я что-то на «Авито» купил к свадьбе очень выгодно. Итальянские полуботинки за 500 рублей, например. Пиджак мне взяли в винтажном секонд-хенде. Мы даже договорились, что я его себе оставлю.

Из родственников на свадьбе была бабушка, поскольку она сейчас на лечении в Петербурге. В войну она чуть не умерла от инсульта. Были также приглашены все те, с кем мы здесь за год подружились. Церемонию проводил Григорий Александрович Михнов-Вайтенко.

Играли свадьбу в здании бывшего пивзавода на Курляндской — с балками и перекрытиями. Простенько и красивенько.

На первом этаже у волонтеров приемная, а на пятом — обустроенная церковь с иконами. А больше ничего и не надо. Они же так и проповедуют: Бог везде, зачем нам золотые купола строить.

Аля: С церковью соседствует кафе и квест-комнаты. И в день нашего венчания у них была пиратская тема. Идет церемония, а из-за стены такие забавные звуки, мелодии из «Пиратов карибского моря».