«Понятия не имею, как они нашли эту квартиру». Друг задержанной по делу «о чучеле» — об обысках и отчислении из СПбГУ

Полиция задержала двоих петербуржцев по уголовному делу о хулиганстве. Их подозревают в том, что 6 марта, на Масленицу, они сожгли на Малой Неве чучело в камуфляже.

МВД опубликовало видео, на котором задержанный юноша неразборчиво представляется и говорит, что он уроженец города Волжский Волгоградской области. «Я (…) сжег чучело войны, одетое в военный камуфляж и форму. В своих действиях я раскаиваюсь», — произносит молодой человек. Вторая задержанная — студентка факультета Свободных наук и искусств СПбГУ Софья Семенова.

Полиция обыскала дом друга Софьи Захара Лисицына, где девушка ночевала. Захар 24 февраля был задержан на акции протеста. Позже в СПбГУ сообщили, что готовят приказы об отчислении Лисицына и еще 17 студентов.

По просьбе «Бумаги» Захар рассказал, как проходил обыск и как развиваются события вокруг уголовного дела против его подруги.

Захар Лисицын

Студент факультета Свободных наук и искусств СПбГУ

— Соня — моя подруга, мы вместе — активные участники проекта «АКУ», клуба по преобразованию пространства нашего факультета Свободных искусств и наук.

Вечером 6 марта Софья Семенова приехала ко мне домой в гости и осталась ночевать здесь у подруги [Захар с друзьями вместе снимают квартиру]. На следующий день около 17:00 подруга и сосед ушли по своим делам, а мы с Соней остались вдвоем и сидели на кухне, когда в дверь позвонили. Соня спросила: «Ты кого-то ждешь?» Я сказал: «Нет». В дверь начали стучать. По стечению обстоятельств дверь была открыта, и сотрудник просто вошел в квартиру со словами «А что, так можно было?», показав мне удостоверение. Назвал статью 213 УК РФ, после чего мы проследовали в мою комнату.

Обыск проходил только в ней. У меня изъяли технику (ноутбук, карты памяти, жесткий диск, камеру) и другие вещи. Еще у меня забрали договор аренды, что тоже не очень приятно. Обыск велся при понятых (настоящих, это соседи, одного я знаю лично).

Я сразу же позвонил своей адвокатке из «Апологии», защищавшей меня по административному делу. Она сказала требовать постановление об обыске, фотографию или переписать от руки [документ]. Приехать ко мне она не могла. Дознавательница показать мне постановление отказалась в грубой форме, сначала сказав, что покажет после обыска и протокола, потом — что я в деле «иное лицо» и мне не положено.

В этот момент вернулись друзья, увидели, что у нас обыск, сообщили о происходящем в «ОВД-Инфо». Даже нашли адвоката на обыск — но поздно, он уже почти закончился. После этого мне сказали, что выдадут повестку на допрос, но, видимо, забыли, а Соню увезли на обыск к ней домой.

Я понятия не имею, как они нашли эту квартиру и почему в моей комнате проводился обыск. Если приходили за Соней — почему ко мне? За ней следили? Если за ней — почему мою и только мою комнату обыскали? Почему изъяли мои вещи?

Везде пишут, что я прохожу по делу как свидетель, но до меня самого эта информация следствием не была доведена. Если это так, то я, опять же, не имею представления о том, почему могу быть свидетелем по этому делу.

8 марта у Сони должен был быть суд о мере пресечения в Василеостровском районном суде. Я с утра бегал по городу и собирал характеристики о Сониной академической, волонтерской и прочей деятельности, набралась приличная папка. Бегал я не один — в удивительно быстрые сроки собрались десятки людей, готовые помогать Соне: носить передачки, писать и собирать характеристики. Если что-то и вселяет сейчас надежду (а ее у меня невероятно много все последние дни), так это люди и их безграничная способность к солидарности и участию, их смелость и отзывчивость.

Соня действительно очень много сделала для Смольного [факультета] и для города. Она волонтерила в «Общественном саду» и «Ночлежке», участвовала в нескольких студенческих клубах, делала факультетское СМИ, помогала с организацией сессий соучаствующего проектирования во Владимирском округе (и у нас на факультете, в рамках нашего проекта «АКУ»). Соню знают и любят, и очень за нее переживают. Поэтому за ночь и половину дня мы собрали с дюжину характеристик и передали их адвокату. Суд перенесли на вечер 9 марта.

Первое сообщение, которое Соня передала нам через адвоката звучало так: «Я делала разное для сообщества Смольного, очень надеюсь на сообщество Смольного сейчас. Наверное, меня будут отчислять, надеюсь, это не пройдет тихо. Пишите, говорите, протестуйте, приходите ко мне на суды, носите новости и передачки. Россия будет свободной, и Смольный будет свободным» [текст сокращен].

О своем возможном отчислении я узнал в субботу, 5 марта. Мне написала девушка из студсовета, показала письмо из МВД в СПбГУ на имя заместителя ректора со списком из 20 задержанных студентов с моей фамилией вверху списка. Также в списке я нашел Нику Самусик и свою однокурсницу Дашу Неволину. Как я понял, все они были задержаны 24-го.

Не вполне понятно, как быть Нике и Даше и другим студентам, у которых нет решения суда. В моем случае на решение суда моя адвокатка подала апелляцию в связи с недопуском адвоката в отдел и другими процессуальными нарушениями. Не знаю, чем всё это закончится, но всё равно хочу напомнить: если вдруг вам не повезет оказаться задержанным, обязательно фиксируйте нарушения в протоколе в объяснении.