Севкабель, Новая Голландия и галерея «Егорка». Социолог — о том, как меняется культурное пространство Петербурга

В чем заключался феномен креативных кластеров? Почему современные культурные пространства похожи друг на друга? И станут ли кафе новыми офисами?

Для партнерского материала с компанией «Газпромнефть — Битумные материалы» «Бумага» поговорила с Маргаритой Кулевой, кандидатом социологических наук, заведующей Отделением дизайна и современного искусства НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург. Читайте о том, как изменился культурный ландшафт Петербурга за последнее десятилетие и какие культурные объекты в городе отражают нашу современность.

— Маргарита, что мы можем считать «городской культурой»?

— Я, как и многие мои коллеги, которые занимаются теорией культуры, бьюсь над вопросом, как мы можем идентифицировать понятие «культура» и нужно ли это делать.

Есть обыденное понимание, что городские культуры — они же уличные — не помещаются в рамки высокой культуры. Хотя, почему бы и не назвать искусство, расположенное вне музея, тоже искусством? Антропологическое понимание этого термина более широкое: это не только искусство, но и например, обычаи, законы, социальные практики. Для меня же интереснее почему мы называем что-то одно культурой, а что-то другое так не обозначаем. Категории визуального искусства и перформанса не вызывают у нас сомнений в своей принадлежности к культуре. А вот можем ли мы считать культурой гастрономическую сцену?

Мне нравится словосочетание «городские культуры» тем, что оно не предполагает введение жестких дефициний между «культурой» и «не культурой». Для меня оно означает идентичность города. Например, если мы приезжаем в Петербург, то можем ожидать определенный спектр архитектурных и гастрономических впечатлений. Если же поедем в Сеул, то наши ожидания будут совершенно другими.

— Четыре года назад мы публиковали вашу лекцию о городской тусовке. Можно ли считать тусовку частью городской культуры?

— Я понимаю тусовку как флюидную социальную общность, объединенную вокруг культурного феномена. В моей лекции про петербургскую тусовку 2000-х есть тезис, что в тот период город предлагал много неформальных сцен, объединенных вокруг культурных практик. Но к началу 2010-х коммерческое предложение вытеснило эти сцены. Модные и молодежные места, которые мы сейчас привыкли ассоциировать с пониманием культуры, основаны на денежном обмене. Попробуйте прийти в креативное пространство без денег — что вы там будете делать?

— Получается, что концепция креативных кластеров себя изжила?

— Все культурные феномены содержат в себе следы своего времени. Если что-то появляется, то появляется в определенных экономических и политических обстоятельствах. Креативные кластеры — это слепок эпохи конца 2000-х – начала 2010-х, когда эта экономическая модель работала.

В первую очередь, потому что был спрос у поколения молодых людей. Их портрет можно увидеть в фильме «Питер FM»: это люди с высшим образованием, связанные профессионально с творческой и интеллектуальной деятельностью, имеющие запрос на альтернативное потребление. Под альтернативным я подразумеваю менее массовое и более локальное потребление. Это скорее культура клуба, чем культура масс-маркет магазина.

Второе обстоятельство: отсутствие достаточного количества формальных институций, которые могли бы этот спрос удовлетворить. В Москве креативных кластеров никогда не было настолько много. Потому что там появились большие институции с солидным объемом финансирования, куда приходили люди — «Винзавод», «Гараж», «Стрелка», Еврейский музей и центр толерантности.

И третье: Петербург сам был готов дать возможность для развития кластеров. Первые такие места, например, уже закрывшаяся «Тайга», располагались в центре, в ветшающих особняках с неопределенным статусом. Чаще всего это был временный вариант для хозяев здания, которые ничего не могли или не хотели делать с ним. Или ждали, пока ветшание достигнет такого уровня, что можно будет всё снести и построить новый отель.

Креативные пространства были вехой в истории города, которая стала возможной благодаря этим трем условиям. Насколько они актуальны сейчас? Мне кажется, что уже менее.

Из этих пространств достаточно быстро ушел элемент, связанный с созданием искусства. В местах конца 2000-х было больше выставочных залов и больше интенций заниматься искусством, чем сейчас. Теперь это только магазины и кафе, коммерческий формат. Возникает вопрос — зачем идти в креативное пространство, если можно просто пойти на улицу, где много тех же кафе и магазинов?

— А что случилось с тем поколением молодых людей конца 2000-х, нацеленных на альтернативное потребление?

— Многие как работали, так и продолжают, потому что для творческих людей профессиональная идентичность очень важна. Сложно отказаться от того, чтобы называть себя художницей или музыкантом. Поэтому, несмотря на не самые лучшие условия труда, многие протохипстеры остались культурными работниками.

Культурное пространство города стало достаточно разнообразным. Двухтысячные были временем воспевания западноевропейских столиц. Когда кто-то ездил в Берлин, Копенгаген или Лондон, то возвращался со словами: «Вау! Как там круто! Почему в Петербурге такого нет?» Сейчас нет впечатления, будто у нас культурное отставание. Гастрономическая сцена сильно развилась, да и кофейная сцена стала очень интересной.

Петербургу сейчас не хватает поддержки новых инициатив, которые бы сделали город культурным лидером. Очень не хватает открытости к разнообразию, интереса горожан к разным ценностям, принятию человеческой индивидуальности и тела. Если бы город был более открытым местом, то у нас бы вообще все расцвело.

— Но у нас уже есть интерес к европейскому образу жизни. Самый бытовой пример — горожане активно пересаживаются на велосипеды.

— Интерес точно есть, но есть ли реальная польза от происходящего? Почему в Голландии и Дании много велосипедистов? Не только потому что они не любят ездить на машинах, просто там дорогой бензин, негде парковаться и нигде не проехать. Велосипед — это ведь еще и возможность экономить.

За последние десять лет у нас произошел расцвет такси и доставки, который сильно повлиял на потребительские практики. Всех иностранных друзей я повергаю в шок, когда говорю, что в основном езжу на работу на такси, ведь это дешево, быстро и безопасно. Попробуйте вызвать в Амстердаме Uber — кажется, что там всего три машины на весь город, и вы их будете ждать минут двадцать.

Это скорее паттерны, характерные для города. Их определяем не только мы и наш свободный выбор, но и экономические условия, в которых мы живем. Какие-то вещи в Европе нам кажутся классными, а на самом деле они появились просто потому что там другие экономические условия и городские политики.

— Возвращаясь к теме городских культурных пространств, что сегодня характерно для них, помимо коммерциализации?

— Основная тенденция в том, что сейчас пространства становятся более формальными и большими. Появляются места с очевидной концепцией, основанные на массовых мероприятиях и потребительских практиках. Смотришь на эти культурные пространства и думаешь, что один город ничем не отличается от другого. Это достаточно предсказуемые места, совсем как моллы.

Может быть, это связано не с Петербургом, а с развитием городов в целом. В прошлом году я была в Лондоне и увидела новый центр в районе Кингс Кросс, где раньше были не радующие глаз развалины краснокирпичной архитектуры. Теперь там открылись бары и рестораны, появился приятный дизайн и необычные архитектурные решения, народ тусуется. Можно ли там приятно выпить вина с друзьями? Да. Посоветовала бы я это место знакомым, которые первый раз приезжают в Лондон? Нет, ведь в нем нет ничего локального.

— Какой культурный объект Петербурга, как вам кажется, отражает нашу современность?

— Например, «Севкабель». Он предлагает разностороннее культурное предложение, которое можно получить в европейских культурных столицах, при этом сохраняя локальность места — благодаря близости к воде понимаешь, что находишься в Петербурге. Это как джентрифицированный рынок в Испании или Португалии, в котором все еще есть старые вывески и осталась пара сохранившихся [со старых времен] лавочек. Такая игра в локальность.

Еще я бы выделила Новую Голландию — этот проект динамично развивается, учитывая точку зрения меняющихся вкусов петербуржцев. Также невозможно игнорировать сцену маленьких галерей и культурных организаций, как, например, коммунальная галерея «Егорка» или Money gallery, которая, может быть, видна меньшему количеству горожан, но все равно существует.

— А как со временем меняется концепция третьего места — пространства, в котором люди проводят свой досуг?

— Мы можем наблюдать, как работа хлынула из офисов в третьи места. У меня был недавно забавный случай: я опаздывала на семинар и остановилась в кафе, чтобы присоединилась к семинару оттуда. Для меня это было в новинку, я предпочитаю участвовать в таких собраниях из офиса или дома.

Когда я оглянулась, то поняла, что все остальные посетители здесь тоже работают. Справа от меня была сессия психотерапии, слева деловая встреча, и еще неподалеку сидела компания, изучающая вместе английский язык. Если бы я пришла туда отдыхать, на свидание или для встречи с друзьями, то находится там было бы странно.

Третье место — это уже не такое сочетание разных активностей, а скорее смещение в сторону производства, которое захватывает всё больше пространства. Работа становится сферой жизни, которую мы сами пытаемся разнообразить (ведь работать из кафе порой приятнее, чем из дома или офиса). К тому же работа вытесняется из офисов — аренда офисных пространств становится слишком дорогой.

Возможно, что в третьих местах скоро появятся новые правила [регулирующие эти пространства]. Уже есть кафе, в которых нельзя пользоваться лэптопом. Почему бы и не появится плате за его использование?

Интересно, как люди будут делить эти места — ведь человек заполняет пространство своим голосом. А что будет, если все в помещении одновременно зайдут в Zoom? Это очень интересная тема.

— Суммируя ваши наблюдения за городом, есть ли формула петербургской идентичности?

— Это разнообразное культурное предложение: сочетание культурного наследия и неформальных инициатив, маленьких баров и галерей, в которых можно приятно провести время и посмотреть на интересных людей. Что важно — присутствует и петербургский мистицизм, особенная мрачность. А еще есть особенность, которая ни в каких гидах не упоминается: Петербург достаточно affordable город, здесь можно много всего сделать за относительно недорого.