В Петербурге открылся филиал «Фонда борьбы с коррупцией» Алексея Навального. Активист Дмитрий Сухарев, возглавивший отделение фонда, рассказал, отличается ли чем-то петербургская коррупция, как люди стали замечать существование муниципальной власти и почему фонду в Петербурге «мало не покажется».
— Как получилось, что «Фонд борьбы с коррупцией» появился в Петербурге?
— Мы с «РосПилом» давно и успешно сотрудничаем. Планомерная работа «Муниципальной пилы» началась как раз после встречи с Владимиром Ашурковым (исполнительным директором фонда — прим. «Бумаги») год назад: мы начали сотрудничать с юристами «РосПила», они нам помогали в каких-то вещах. «Фонд борьбы с коррупцией» должен был прийти в регионы, тем более Петербург — второй город после Москвы и по финансовому обороту, и по значимости. Естественно, для Алексея Навального было удобнее прийти не на пустое место, а взять какой-то работающий проект, который можно развить.
— Чем будет заниматься фонд в Петербурге?
— «Муниципальная пила» боролась с коррупцией на низовом уровне, а фонд будет заниматься крупными проектами, городскими закупками: например, стадион, намывы и так далее. В «Муниципальной пиле» на это просто времени не хватало, основная работа там была с муниципалитетами. Сейчас будет больше проектов, больше тем, которые надо поддерживать. «Фонд борьбы с коррупцией» — это не только «РосПил», но и «РосЖКХ», «РосЯма».
— Проект будет чем-то отличаться от московского?
— В Петербурге «Фонд борьбы с коррупцией» будет учитывать местную специфику, те наработки, которые у нас есть. Я думаю, что по Петербургу мы сможем работать более эффективно, потому что из Москвы не все видно и не всегда понятно, что происходит. Я считаю, если открывается филиал, то он всегда работает более эффективно, нежели центр, который удаленно наблюдает из Москвы.
Я не ориентируюсь на чиновников — я ориентируюсь на людей, которые так или иначе поддерживают Алексея, и на тех, кто готов делиться информацией по «распилам»— В чем заключается петербургская специфика? — Во-первых, мы физически можем проверить какую-то информацию по «распилу». Очень много было вещей, которые надо было перепроверить, например, история со строящимися домами: их якобы собирался строить комитет по строительству, люди забеспокоились, а эти дома оказались уже построенными. По Петербургу мы можем и сами работы, и документацию оценивать в реальности. Мы продолжим сотрудничать с депутатами Законодательного собрания. Это необходимо, потому что там есть вменяемые люди и поэтому есть возможность внести какой-то законопроект. — Можно ли сказать, что в Петербурге коррупция «распределяется» иначе, чем в других городах? — Что касается госзакупок, этих сфер слишком много и, боюсь, когда мы начнем работать, мало не покажется! И районные администрации, и комитеты какие-то вещи скрывают. Конечно, есть коррупция при строительстве дорог — мы это будем проверять и конкретно показывать, кто и на чем пилит. Но статистику приводить пока сложно. — «Фонд борьбы с коррупцией» — проект Алексея Навального. Как вы считаете, такой статус повлияет на вашу работу? Будут ли чиновники вас по-другому воспринимать? — Я не ориентируюсь на чиновников — я ориентируюсь на людей, которые так или иначе поддерживают Алексея и на тех, кто готов делиться информацией по «распилам». А в плане борьбы с коррупцией больше, чем Алексей Навальный, не сделал никто. Это действительно очень важно — получать какую-то обратную связь. У «Фонда по борьбе с коррупцией» так или иначе есть свои источники. Поэтому я считаю позитивным то, что у нас появится филиал, потому что люди будут знать, куда с этой информацией приходить.
К муниципальной власти приковано хоть какое-то внимание. Люди стали понимать, что такая власть существует, она важна и каждый видит, работает она или нет— Кто будет финансировать фонд в Петербурге? — Филиал будет финансироваться из Москвы (в Москве фонд существует на спонсорские средства, а также пожертвования — прим. «Бумаги»). — Такие проекты стали эффективнее или по-прежнему сталкиваются с большим количеством барьеров? — Работать легче не стало. Но такие проекты стали по-другому восприниматься людьми, которые стали узнавать о том, что действительно происходит, — о «распилах», о коррупции. Во-вторых, это действительно меняет ситуацию: мы это видим на примере «Муниципальной пилы», когда после наших жалоб на благоустройство мы видим, что работы сделаны и сделаны хорошо. — Чего добилась «Муниципальная пила» за этот год? — Первое и основное, чего мы добились, — то, что к муниципальной власти приковано хоть какое-то внимание. Люди стали понимать, что такая власть существует, она важна и каждый видит, работает она или нет. В результате появились люди, которым не все равно, которые хотят что-то сделать: например, волонтеры, которые подключились к нашему проекту, — многие из них пойдут на муниципальные выборы в качестве кандидатов.
