На протяжении столетий сочетание двух, казалось бы, невинных слов «женский» и «роман» тянет за собой шлейф стереотипов, пропитанных ароматом алых роз, и представляется читателю чередой фраз о том, как «он взял ее всю». В новой колонке филолог Марина Соломонова рассказывает о настоящем женском романе с сильным сюжетом, изящным стилем и необычными героинями.
В подборке книг — истории о том, как некрасивая, но умная проститутка ведет беседы с клиентами, гламурная девица-подросток пытается исправить прошлое, а многодетная мать едет к крокодилам.
Иллюстрация: Рита Волох
— Джейн Остин… это же женский роман? Нет уж, спасибо…
И такое презрение в голосе, будто там только про «и он взял ее всю» плохим русским языком. Бедный женский роман! Будто девочкой в эпоху феминизма вообще быть плохо. Во всем мире Джейн Остин — классик социально-бытового романа, гордость английской прозы. У нас же из-за «железного занавеса», из-за отсутствия нормальной массовой литературы, обязательной составляющей здорового читательского вкуса, со всем ее разнообразием (детективами, ужасами, любовными романами) эти ниши занимали разные классические романы, издаваемые огромными тиражами. Может, для библиофильского общества это просто мечта, утопия, — мир, в котором «Керри» Драйзера считается исключительно женским чтивом, но в итоге мы имеем на руках женский роман с чудовищно искаженной репутацией. Все они идут сразу с «алой буквой» на плече. И теперь вот у нас феминизм — Паланик, Уэлш, Мураками в любимцах на прикроватном столике.
Слава богу, ситуацию с феминизмом меняет мода на платья — а что, так и есть — «тряпочные» магазины стали продавать платья в огромном количестве: с принтами в цветочек, в горошек, в котячьи силуэты, без принтов, пышные, облегающие, короткие, длинные. Они мощно подвинули джинсы, и вот уже миллион перепостов: «Я девочка, я не хочу ничего решать, я хочу платье». Девочки опять девочки, Рэй Брэдбери и «Маленький принц» в качестве программного чтения. Только вот благодаря усилиям книгоиздания мы обрели Джеки Коллинз и Барбару Картленд в полном объеме, а ведь женский роман часто не совсем то, чем кажется, — этот жанр многолик и плодовит.
Итак, женский роман. Не роман, который написан женщиной, а роман, написанный для женщин. Это очень важно. Многие мужчины пишут женские романы. Мало того, для женщин пишется большинство литературы в мире, потому как женщины больше читают и больше покупают книг — издатели очень хорошо помнят об этом. Традиционно в прозе для женщин преобладают детали быта, женщины любят вещи, поэтому надо их обязательно прописывать: чашку, цвет глаз, что пили — кофе, чай, какой кофе, какой чай. Часто на детали строится сюжет, описание очень важно для создания атмосферы — женщины больше значения придают не сюжету, фабульным кунштюкам, а именно атмосфере. Такие книги продавцы книг называют «вкусными», дословно: «Такая вкусная, знаете, книжка, там столько деталей, запахов, все важно: какие глаза были у человека, как шел дождь. Именно это оказывается самым главным в конце жизни, правда?..». Как ни странно, любовная линейка далеко не самое важное в современном «женском» тексте. Есть романы, в которых ее вообще нет, и ничего — все равно страшно интересно читаются. Основная идея в современных женских книгах — идея ступенчатости жизни, зрелости и возможностей: чем дальше, тем интереснее.
Все книги, которые я распишу ниже, есть в продаже, и каждая из них — некий «пойнт», интересное явление, которое за собой вытянуло целый шлейф, направление. Обычно книги покупают по принципу «а еще что-нибудь в этом духе», поэтому издательства не упускают возможности и делают целую серию, подборку авторов — мы поступим так же.
«Жареные зеленые помидоры в кафе „Полустанок“», Фэнни Флэгг
Вот как раз Флэгг прекрасно обходится в «Жареных зеленых помидорах…» и других своих романах практически без любовных линеек. «Жареные зеленые…» — настоящая «живая» классика, вышла на русском уже давно, сначала в «Тексте», потом в «Фантом Прессе» и в «Эксмо». Кто-то даже фильм смотрел. Правда, про любовную линейку подруга из «Эксмо» сказала: «Ты что, наивная женщина, это же ЛГБТ…» — в книге две девушки держат кафе, и вот, значит, роман про «то», но, по мне, там совсем не про «это». У Флэгг теплые, южные романы, она пишет об американской глубинке годов 50-х. И даже если 90-е, все равно кажется, что это 50-е: будет много пирогов и еды вообще, жары, разговоров о правах и возможностях человека. Многие на форумах называют ее романы «сказками» — скажем так, это опять же социально-бытовой роман, и концовки у нее обычно добрые, но не совсем счастливые, а основа повествования — своя страшная история есть у каждого. В этой же стилистике романов о пирогах и правах человека, о жизни в маленьких американских городах консервативных южных штатов, об этой легендарной уютной и удушающей эпохе 50-60-х годов написаны: «Прислуга» Кэтрин Стокетт, «Возвращение Сэмюэла Лейка» Дженни Вингфилд — эдакие отсылки к классической «Убить пересмешника» Харпер Ли.«Багровый лепесток и белый», Мишель Фейбер
Книга поразит вас своим внешним видом — она огромная, просто исполинская, читать ее неудобно и невозможно, только если на стол положить и стоять, или на колени, в кровати. Закладка-ляссе, суперобложка, под ней малиновый с золотом переплет, желтоватая шероховатая дорогущая бумага… Добро пожаловать в еще одно направление женского романа — пастишей и стилизаций под викторианскую эпоху. Опять же, стилизация — жанр, строящийся на атмосфере и подробностях. Кто что ел, кто что носил, как что пахло. Литературные натюрморты. «Багровый лепесток и белый» — из великолепнейших романов нашего времени, «высокой» прозы и беллетристики одновременно, не слащавый, а нарочито жесткий, «под Эмиля Золя» натуралистический, со всяческими подробностями про «это» — а что делать: главная героиня книги — молодая проститутка Конфетка, которая привлекает мужчин не красотой, а умом, ее некрасота как раз одна из важнейших черт. Фейбер, по слухам, работал над книгой двадцать лет, и в итоге получилась энциклопедия Лондона того времени (четырнадцать лет до Джека Потрошителя), в которой, как у Шерлока Холмса, важно все — какая грязь прилипла к ботинкам, из чего сделаны перчатки… Книгу чаще всего сравнивают с Диккенсом и Фаулзом, но в книге нет идейной составляющей и горячего сердца: все же это стилизация чистой воды и виртуозной огранки, постмодернизм как он есть — игра и сюжет. Из более компилятивной прозы с использованием готических и викторианских штампов, но при всей вторичности на выходе: «Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд, «И вянут розы в зной январский» Алисы Ханцис, «Ароматы кофе» Энтони Капеллы.
