Могут ли дети в однополых семьях быть счастливыми? Как к ним относятся окружающие? Может ли однополая семья воспитать полноценного ребенка? Влияет ли сексуальная ориентация родителей на предпочтения детей?
«Бумага» задала эти вопросы взрослым, выросшим в «нетрадиционных» семьях: с двумя мамами, с двумя отцами и сыну «шведской» семьи.
«Мне говорили: „У меня ни одного папы, а у тебя целых два!“. В общем, мне повезло»
— Ваша сексуальная ориентация?
— Традиционная. Я лояльно отношусь к сексуальным меньшинствам, но для себя не рассматриваю других вариантов, кроме гетеросексуальных отношений.
— Расскажите, пожалуйста, о своих родителях.
— Они познакомились случайно. Уже почти 20 лет вместе.
— Получается, вы ребенок от предыдущих отношений?
— Да. С тем родителем не общаюсь. Не тот человек, неадекватный человек.
— У вас никогда не было ощущения, что не хватает мамы?
— Вы скучаете по человеку, который живет через два квартала или которого вы никогда в жизни не видели? Вот и я не скучаю. Это незнакомый человек, и я не знаю о ней ничего.
— Как вы называли своего второго папу?
— Так и называю — папа. Папа и папа. В детстве было забавно, я всем говорила: «А у меня два папы». У меня было много знакомых, которые жили в разведенных семьях с одной мамой, и они говорили: «Ну, вот… У меня ни одного папы, а у тебя целых два!». В общем, мне повезло. На самом деле, это очень классно: я сейчас в компании с ребятами очень хорошо общий язык нахожу, может быть, лучше, чем большинство девочек. У меня нет никакого дискомфорта в общении с противоположным полом.
— Вы часто встречались с негативным отношением к вашей семье?
— Люди просто не всегда понимают, в чем дело. Обычно я говорю: «папа и отчим», и это всех устраивает. Не то чтобы люди негативно относятся к однополым семьям, просто они настолько незнакомы с этим, настолько далеки от этого, что порой трудно объяснить. Но объяснить можно. И тогда люди понимают, если адекватные. А с неадекватными стараюсь не общаться.
— Был ли у вас момент в детстве, когда вы вдруг поняли, что ваша семья чем-то отличается от других?
— Я всегда это воспринимала как данность. Конечно, в какой-то момент я подумала, что что-то, наверное, по-другому… Но все в таких разных семьях живут: кто-то только с мамой, кто-то только с папой, кто-то вообще непонятно как. Мне кажется, никого уже ничем не удивишь особо. Меня удивляет наоборот, когда в традиционных семьях друг другу люди ставят какие-то требования, ультиматумы. Когда люди относятся друг к другу не как родственники и семья, а как какие-то потребители, которые друг от друга только тянут и ничего не отдают взамен. У нас такого нет.
— Как вы оцениваете свое детство?
— Мне кажется, оно было классное. Очень насыщенное — всякие поездки, походы в большой компании. Мне папы всегда костюмы шили, в школе, в детском саду… Я «снежинку» как-то танцевала. Мои родители вообще очень творческие люди, поэтому и я с детства, например, пела и на скрипке играла.
— Как вы считаете, способна ли нетрадиционная семья воспитать полноценного ребенка?
— Я считаю, что вообще не все люди могут воспитать нормального человека. И я считаю, что это в принципе не тема для обсуждения. Тогда можно обычным людям запретить рожать детей — а вдруг они нормально не смогут воспитать своего ребенка? Это такой же бред. Конечно, гомосексуалы способны воспитать ребенка, если они по-человечески адекватны. Я считаю, что у ребенка в первую очередь должна быть семья. Когда меня папы в первый класс записывали, то в графу «родители» вписали двух пап. Им сказали, мол, самое главное, что родителя два, и это уже круто и здорово.
«Бывает, шутят по поводу моего молодого человека что-нибудь вроде: „А двух тещ он не боится?“»
— Ваша ориентация?
— Я бисексуальна, но сейчас в гетеросексуальных отношениях.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших родителях.
— Если честно, я не помню, сколько лет они вместе, но довольно давно. Я ребенок от предыдущих отношений матери. Я прекрасно знала своего отца, но в последние годы он не очень поддерживал с нами контакт.
— Было ли у вас ощущение, что вам «не хватает» отца?
— Нехватки отца не было. Скорее — ощущение, что я скучаю по одному из близких людей, родственников, потому что, в отличие от младшей сестры, я его помню не по редким звонкам и встречам, а как любящего папу.
— Помните ли вы тот момент, когда впервые поняли, что ваша семья отличается от других?
— Такого момента не было. Причина, возможно, в том, что я всегда видела, что моя семья отличается от других. Когда была маленькая, видела бородатого грозного байкера — своего отца, и мать, не отстающую от него по специфичности внешнего облика, и бабок у подъезда, которые всегда неодобрительно смотрели на нашу семью. А потом появилась вторая мама. И как-то вышло, что я этому не удивилась, и абсолютно никто из моего круга не сказал мне, что это плохо. А сказали бы — не поверила.
— Сталкивались ли вы когда-нибудь с неудобными ситуациями, связанными с вашей семьей?
— Была лишь одна такая ситуация, когда я училась на дизайнера, и в моей группе была девушка, которая позволила себе грубые и осуждающие высказывания на тему ЛГБТ-семей и детей в этих семьях. Ситуация для нее очень быстро стала неудобной, потому что мы тогда общались, и я ей сообщила, что она, по сути, нелестно высказалась обо мне и моей семье.
— У вас было счастливое детство?
— У нас с сестрой было прекрасное детство. Хотя бы потому, что все всегда решалось спокойно: родители никогда не орали на нас, не поднимали руку. Ярких воспоминаний много: когда первый раз меня сажали на мотоцикл, как ездили с мамами в другие города и на пляж, просто прогулки.
— Как родители относятся к вашей ориентации, к вашим отношениям с партнерами?
— Прекрасно. Конечно, бывает, делают шутливые пафосные лица и говорят по поводу моего молодого человека что-нибудь вроде: «А двух тещ он не боится?».
— Насколько вы довольны своей личной жизнью?
— Вполне. Я живу с молодым человеком довольно давно. Мы поддерживаем друг друга и живем так, как обычно живут нормальные, здоровые пары.
— Как вы считаете, способна ли нетрадиционная семья воспитать полноценного ребенка?
— Да. Не надо думать, что если две женщины организовали семью, то это две ванильно-инфантильные особы. Это не так. И наоборот, если это два мужчины, то это тоже что-то подобное. Это вполне себе полноценные пары со вполне себе полноценными отношениями и видением мира. Поэтому никаких препятствий здесь я не вижу.
«Не нужно свадеб дурацких или еще чего-то, что раздражает общество, но хотя бы какое-то гражданское партнерство»
— Ваша ориентация?
— Гей.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших родителях.
— Мама занималась конькобежным спортом. Ее тренировала бывшая чемпионка СССР. При этом она училась на следователя. Познакомилась с отцом на учебе. У них была такая маленькая компания — отец и его друг — друзья с детства, молодые лейтенанты. И тут возникла щекотливая ситуация — они настолько были «не разлей вода», что встал вопрос: чья она будет девушка? Тут у них, как я понял, началась конкуренция, но в результате они решили не терять дружбу и спросили маму, с кем она хочет остаться. И она ответила: я не могу из вас выбрать никого. И кто-то тогда сказал, мол, может, мы будем жить одной дружной семьей? И все согласились. В 22 года они познакомились, я родился, когда им было 25. Документы они, естественно, оформили с одним отцом. А от кого я? Я точно не могу сказать — в то время никакого генетического исследования не проводилось, а потом это уже потеряло всякий смысл.
— А папы между собой не состояли в гомосексуальных отношениях?
— Нет, конечно. Или я этого просто не знал. У нас была открытая семья, но не до такой же степени. Что у них там происходит в спальне — это меня не касается.
— А как вы называли своих родителей? Это были два папы, и вы их так и звали?
— Да, я звал их «папа» и «папа», и все. Вопросов ни в детском садике, ни в школе не возникало. Я всем говорил, что у меня два папы, а ребенка, как правило, никто не слушает.
— Был ли у вас момент в детстве, когда вы вдруг поняли, что ваша семья чем-то отличается от других?
— Наоборот даже. Когда меня друзья спрашивали: «У тебя что — два папы?», я говорил: «Да, у меня два папы», и они просто завидовали. Потом, когда стал подрастать, иногда соседи сплетничали.
— Были ли какие-то яркие и неприятные моменты, связанные с непониманием окружающих?
— Ну, однажды мне одноклассник сказал, что моя мама, грубо говоря, проститутка, и тогда я набил, извините, своему сверстнику морду. Все. Больше ничего особенного не было.
— У вас было счастливое детство? Какие самые яркие и счастливые воспоминания, связанные с семьей?
— У меня вообще не было проблем, пока я не начал жить самостоятельной жизнью, к которой я, впрочем, был подготовлен своими родителями. У меня была яркая, насыщенная жизнь. Ночные походы, поездки на рыбалку, футбол. Зимой — лыжи. С учетом того, что и отцы много зарабатывали, и мать была на службе в советское время. Мы отдыхали вместе, даже выезжали за границу. У меня не возникало негативных эмоций. И когда мне было плохо, не было таких ситуаций, когда я не мог бы обратиться к кому-то из родителей за вопросом или за советом.
— Как вы считаете, нетрадиционная семья как-то повлияла на вашу ориентацию?
— Нет, абсолютно. Я к осознанию того, что я гей, пришел только где-то к 17–18 годам.
— Насколько вы довольны своей личной жизнью?
— Я чувствую себя явно не на тридцать шесть, а максимум на двадцать. Я счастлив. У меня есть все, что я пожелаю. Мы вместе 14 лет. Нам есть, где жить, у нас большие планы. Финансовых проблем не испытываем, потому что нормально зарабатываем, много путешествуем. Если бы, конечно, не эта дурацкая ситуация в стране, мы могли бы воспользоваться услугами суррогатной матери. У нас есть на это деньги, и мы знаем, что наши отношения будут разрушены, только если мир рухнет. У нас нет сомнений в нашем будущем, но в нашей стране однополым парам нереально завести ребенка. Вдруг на меня завтра свалится кирпич или случится сердечный приступ, а мы с партнером никто друг другу юридически. У нас в стране даже элементарное партнерство оформить нельзя. Не нужно свадеб дурацких или еще чего-то, что раздражает общество, но хотя бы какое-то гражданское партнерство.
— Как вы считаете, способна ли нетрадиционная семья воспитать полноценного ребенка?
— Да, совершенно точно. Если моя мечта о ребенке осуществится — но я чувствую, что она осуществится только тогда, когда мы уедем за границу, — тому ребенку, который у нас будет, мы сможем дать все: и хорошее образование, и свою любовь. Потому что я его буду воспитывать в том же духе, что меня воспитывали мои родители, и учить тому, чему меня учили — открытости, доверию и любви.
