В минувшее воскресенье в Петербурге выступила группа New Order. Зачинатели современного танцевального рока, оказавшие влияние на музыкантов в диапазоне от The Killers до «Кино», собрали полный A2. «Бумага» поговорила с барабанщиком Стивеном Моррисом и гитаристом Филом Каннингемом о дожде, боязни высоты и нелюбви к фанатам Joy Division.
Фото: Анна Рассадина / «Бумага»
«Бумага»: Вас никогда не удивляла та популярность, которую обрело ваше творчество в далеких от Англии странах?
Стивен Моррис: Да. Я тут (в России — прим. «Бумаги») раньше никогда не был. Мы только недавно побывали в Польше, в Южной Корее. И это вправду было удивительно: столько музыкантов, которые так или иначе вдохновлялись нашей музыкой, я не ожидал увидеть.
Фил Каннингем: Тут дело еще и в интернете.
«Бумага»: Манчестер — что-то вроде музыкальной столицы Британии. Вам по душе то, что сейчас в нем происходит?
Моррис: В целом, да. Там до сих пор каждый год появляется куча крутых молодых групп.
Каннингем: Мы когда вернемся, будем играть в месте под названием Jodrell Bank. Это такой старый радиотелескоп. Помимо всего прочего, это будет своеобразный спектакль. Мы отобрали несколько местных групп. Например, The Whip и Hot Vestry — это реально крутые молодые ребята.
«Cтолько музыкантов, которые так или иначе вдохновлялись нашей музыкой, я не ожидал увидеть»Моррис: Вообще, всему этому разнообразию есть объяснение. Понимаете, там вечно дождь идет и, кроме как петь и играть, делать больше нечего. «Бумага»: А если сравнить с 80-ми, со временами Factory (главный лейбл Манчестера, закрывшийся из-за долгов в начале 90-ых — прим. «Бумаги»)? Моррис: Мы говорили недавно о Factory и поняли, что нельзя его создать заново. Очень изменилось и то, как работает музыка, и то, как ты ее сочиняешь, и то, как ты ее покупаешь и слушаешь. Каннингем: Раньше-то как было: несколько больших лейблов и куча крошечных, андерграундных. Моррис: А сейчас все — в интернете. И всего очень много. Это не только с музыкой связано, но и со стилем жизни. Вот сейчас ты приходишь на студию, и у тебя всего 50 минут, и если ты за это время ничего не сделаешь — вообще забудь об этом. А в прошлом у тебя было время, ты мог писаться годами, постоянно делать ошибки. В какой-то мере нам было легче. А теперь ты должен выдавать результат немедленно! И у тебя нет второго шанса. И все, что ты делаешь, появляется в сети.
«Бумага»: Песни вроде Blue Monday или True Faith до сих пор кажутся современными и своевременными, и в то же время многие новые группы — в том числе и те, кто берет пример с вас — слишком завязаны на ретро-стилистике. Почему?
Моррис: Модные… Слушайте, если б я знал, то был бы круче всех. Мне кажется, то, что мы делаем, — вполне оригинально. Во влиянии одной группы на другую нет ничего плохого. Но, понимаете, копировать-то легко. А вот попробуйте сделать так, чтобы все это звучало так же свежо, как, например, песни из 60-х в наше время.
«Бумага»: New Order всегда были известны благодаря своему электронному звуку. А вашу, Стив, игру всегда сравнивали с драм-машиной. Вы как относитесь к этому сравнению?
Моррис: Я люблю драм-машины. Но тут какая история: я долгое время думал, что играть на подобной штуке будет довольно легко. Это была ошибка. Вообще, то стремление к электронике было, во многом, из-за развития технологий. Мы начинали в 80-е, тогда все смотрели только в будущее, все эти новые звуки, новые инструменты для нас были таким «Вау!». Ты мог все воспроизвести прямо сейчас. Нам никак не терпелось все это перепробовать. Притом в средствах все были ограничены и каждый новый синтезатор для нас был в своем роде сокровищем. Это не как сейчас: ты смотришь на экран и думаешь: «Хм, что же попробовать-то?». И ты пытаешься использовать все и теряешься в этих звуках — это довольно легко.
«В 80-е в средствах все были ограничены и каждый новый синтезатор для нас был в своем роде сокровищем. Это не как сейчас: ты смотришь на экран и думаешь: „Хм, что же попробовать-то?“»«Бумага»: О Joy Division и New Order в нулевые сняли два важных фильма: «Круглосуточные тусовщики» и «Контроль». Как они вам? Моррис: Это, конечно, две диаметрально противоположные картины. «Тусовщики» — довольно смешная лента, рассказывающая о том, каким сумасшествием был Factory Records. А «Контроль», который посвящен Йену — далеко не веселый фильм. «Бумага»: Вам тяжело было его смотреть, заново переживать? Моррис: В какой-то мере да. Сперва я пошел на премьеру — и никаких проблем. Но потом… Так было и с записями Joy Division — я их ценил, но слушать их было тяжело и грустно. И с фильмом то же самое. «Бумага»: А история с записью She’s Lost Control из «Тусовщиков» (продюсер Мартин Ханнет, недовольный чересчур мудреной игрой Морриса, заставил его играть на трех барабанах всю ночь на крыше студии — прим. «Бумаги») — правда? Моррис: Ха! Нет! Я не настолько сумасшедший. Я боюсь высоты! И никто меня не заставит играть на крыше. Но Ханнет реально провернул эту штуку с парнем из The Stone Roses. А та сцена из фильма — неправда, хотя очень хорошо показывает, каково было работать с Мартином. Такая метафора.
«Бумага»: Вы же не сразу бросили гитары и перешли к синтезаторам. Что стало толчком к этому?
Моррис: Мы еще в Joy Division стали использовать синтезаторы на альбоме Closer — песнях вроде Decades или The Eternal. Но по-настоящему это началось с New Order. Но при этом не было какого-то определенного момента, когда мы взяли и решили: вот, мол, будем использовать синтезаторы. Мы просто любили танцевальную музыку и электронику. Вот мы и записали песню Everything’s Gone Green, в которой был этот массивный электронный ритм. Когда на наши концерты приходили большие фанаты Joy Division, они страшно бесились. И, может, из-за того, что меня это раздражало, а может из-за чего-то еще, я решил: «Ок. Но это не Joy Division. И мы будем делать так, как хотим. И мне все равно».
«Я решил: „Ок. Но это не Joy Division. И мы будем делать так, как хотим. И мне все равно“»«Бумага»: Вы записываете новый альбом? Как с ним дела? Моррис: Ну, мы начали делать новые песни. Вообще, очень забавно, как у нас теперь все происходит. Раньше мы могли прийти на студию, долго корпеть над одной песней, потом, чуть подустав, пойти отдыхать — и так проходило лет пять. А сейчас мы ищем возможность, чтобы это не длилось так долго. «Бумага»: В ваших песнях стало меньше электроники и больше рока, почему? Моррис: Мне нравится ощущение, когда в песне по пятнадцать гитар. New Order всегда были в какой-то мере миксом гитар и синтезаторов. Каннингем: И вы никогда не можете ничего планировать заранее. Моррис: Это как в «Форесте Гампе»: жизнь — это коробка конфет, и никогда не знаешь, что тебе попадется в следующий раз.
