В ноябре сразу в двух петербургских театрах покажут спектакль «Человек из Подольска». Главного героя там допрашивают и пытаются перевоспитать полицейские-интеллектуалы. Параллельно спектакль идет в театрах Москвы, Самары, Красноярска и других городов России.
О чем эта пьеса, как к ней относятся настоящие полицейские и почему ее так активно ставят по всей стране? «Бумага» поговорила с автором пьесы, драматургом Дмитрием Даниловым.
«Человек из Подольска» — это полуторачасовой допрос главного героя родом из Подольска, который довольно грубо проводят полицейские-интеллектуалы. Они задают герою философские вопросы и пытаются убедить его жить иначе — ценить то, что он имеет. Например, они утверждают, что Подольск не хуже Амстердама. В Петербурге спектакль впервые покажут 10 ноября в театре «На Литейном» и 28 ноября в «Приюте комедианта».
— В некоторых рецензиях «Человека из Подольска» называют «спектаклем о том, какой могла бы быть полиция в идеальном мире». Вы согласны?
— Я приветствую любые трактовки — чем их больше, тем интереснее, но сам я ничего хорошего не вижу в описанной в пьесе полиции. Мы видим довольно грубое психологическое насилие, а главного героя задерживают не за преступление, а просто так. Это не образ идеальной полиции, но одновременно зловещие полицейские говорят герою много правильных и важных вещей.
Я присутствовал на нескольких зрительских обсуждениях: пьесу трактуют очень по-разному. Кто-то видит идеальную полицию и хочет, чтобы всё было именно так. Более того, в прошлом году была читка пьесы в Тольятти, и туда пришло целое полицейское подразделение — посмотреть пьесу их отправило начальство. Им очень понравилось. Сказали, что это прекрасный образ полиции.
Другие зрители видят в пьесе даже политическое высказывание — в полицейских они угадывают образ нынешнего государства, которое насаждает патриотизм. Эта точка зрения мне не близка, я такой смысл не вкладывал, но это дело зрителей. Некоторые вообще считают полицейских некими ангелами или представителями потустороннего мира.
— Как бы вы сами в одном предложении сформулировали, о чем ваша пьеса?
— В большей степени эта пьеса о нашей ненаблюдательности. О том, что почти всегда мы не замечаем ничего интересного, красивого в окружающей нас реальности.
— Почему вы вообще решили написать пьесу о допросе в полиции?
— Никакого личного опыта за пьесой не стоит. Толчком послужило то, что я в интернете случайно увидел заголовок о том, что кто-то подвергся в полиции очень странному допросу. При этом я особо не слежу за всей этой повесткой, у меня никогда не было цели во что бы то ни стало написать пьесу о полиции. Я уже точно не помню, о чем шла речь в той новости, но я подумал, что интересно написать что-нибудь о странном допросе.
Потом у меня появилась идея о странных полицейских-интеллектуалах, которые непохожи на привычных нам сотрудников полиции. Так всё постепенно и начало придумываться, пьеса зрела у меня в голове очень долго — года три.
— Пьеса представляет собой диалог задержанного и полицейских. Вы изучали протоколы реальных допросов?
— Нет. Когда живешь в России, понимаешь, в какой интонации ведется допрос. Мне кажется, все мы так или иначе это знаем.
— В спектакле полицейские противопоставляют свои действия и реальные пытки. Вы действительно считаете это противоположными вещами или приравниваете их поучения о том, как надо жить, к пыткам?
— Я исхожу из простой мысли, что физическое насилие хуже психологического. Оно может повлечь увечья или смерть, а от психологического насилия люди обычно не умирают. Я далек от идеалистических рассуждений о том, что слово может убивать. Может убивать, но обычно убивает кулак. Так что, конечно, лучше, когда люди подвергаются даже такому странному допросу, но им не ломают кости и не выбивают глаза.
— Вы критикуете методы полицейских из пьесы, но не их взгляды?
— Да, я их действительно разделяю. Они действуют дикими методами, но говорят правильные вещи. Например, когда указывают герою, что он живет как автомат и вокруг себя ничего не видит и не хочет видеть.
— А такие методы, на ваш взгляд, могут заставить изменить образ жизни?
— Могут, но это не значит, что в таких методах есть что-то хорошее. Человек может о чем-то задуматься и после того, как его на улице изобьют. Или человек может додуматься до каких-то хороших вещей, пока сидит в тюрьме. Но лучше, когда человека в тюрьму просто не сажают.
— Как вы считаете, есть ли в нашей полиции сейчас такие интеллектуалы? Возможна ли ваша история в жизни?
— Думаю, что с интеллектуалами можно столкнуться, не все полицейские — тупые машины для насилия. Но сама история полностью, конечно, вряд ли может повториться.
— Сколько театров сейчас играют «Человека из Подольска»?
— В Москве два театра — «Театр.doc» и театр «Практика», где идет спектакль сразу по двум моим пьесам — «Человек из Подольска» и «Сережа очень тупой». В Петербурге в ноябре спектакль покажут в двух театрах — в «Театре на Литейном» и в «Приюте комедианта». Также его показывают в Минске, Челябинске, Норильске, Йошкар-Оле, Иркутске, Красноярске, Ярославле, Самаре, городе Тара Омской области.
— Ситуация, когда пьесу начинает играть десяток театров по всей стране — редкость для современного драматурга?
— Нет. Например, пьесы [драматурга] Ярославы Пулинович и некоторых других драматургов, как я слышал, играют более чем в ста театрах. До них мне далеко.
— Насколько сильно отличаются постановки в разных городах?
— Режиссеры разные, и пьесу они видят по-своему. Например, моя любимая версия — постановка Михаила Угарова в «Театре.doc» (режиссер и художественный руководитель «Театра.doc» Михаил Угаров умер в апреле 2018 года — прим. «Бумаги»). Режиссер убрал какие-то реплики, другие добавил, а второго полицейского, который в пьесе является абсолютно второстепенным персонажем, сделал ярче и важнее. И это сделало спектакль только лучше.
Или в Минске вышла очень хорошая постановка режиссера Дмитрия Богославского, где человек из Мытищ (второстепенный герой пьесы, также задержанный полицейскими — прим. «Бумага») ближе к концу спектакля срывает с себя спортивный костюм и оказывается третьим полицейским. Из полудурка он превращается в грозного полицейского и зачитывает «приговор» задержанному.
— Такие изменения режиссеры с вами согласовывают?
— Иногда да, чаще — нет. Да и меня не смущают такие изменения. Наоборот, приятно — в большинстве случаев они придают тексту объем и дополнительный смысл.
— Как вы думаете, вашу пьесу стали широко ставить из-за нелюбви к полиции? И как вы в целом относитесь к хайпу вокруг?
— А что плохого в хайпе? Я не представляю себе драматурга, который был бы против того, что его пьесу ставят в десятках театров. Нет ничего плохого, даже если люди придут на спектакль просто потому, что это модно. Это нормально. Человек придет в театр и увидит на сцене что-то хорошее.
С пьесой вышло довольно удачно, потому что она играбельная. Ее интересно играть, а актеры могут что-то слепить из своих персонажей. Плюс вопрос трактовок — каждый видит пьесу по-разному. Например, борец с режимом увидит метафору государственного насилия, а ультра-патриота порадуют рассуждения о том, что Подольск не хуже Амстердама. Эта пьеса всем угодила, что редко получается.
Плюс, конечно, сыграло роль недоверие людей к полиции. Тема полиции всеми воспринимается остро, у людей есть запрос на такое. Чувака допрашивают в полиции — это интересно.
А еще мне очень повезло, что эту пьесу первым заметил и поставил выдающийся режиссер Михаил Угаров, из-за чего люди сразу начали ходить на нее, про нее начали писать. Мне действительно повезло — она ведь могла пройти абсолютно незамеченной.
Чтобы каждую неделю получать письма о главных культурных событиях города, подпишитесь на тематическую рассылку «Бумаги»
