Зачем фарцовщики резали джинсы пополам, как меняли водку на рубашки моряков, за что незаконного торговца могли отругать и выгнать из университета, а за что расстрелять и почему стиляги готовы были тратить месячную стипендию на джинсы?
Петербургский историк Дмитрий Козлов, который изучает советскую молодежь, рассказал «Бумаге», как в городе появились фарцовщики, чем они торговали и сколько зарабатывали.
Дмитрий Козлов
Кандидат исторических наук, автор работ по истории культурной жизни в СССР, сотрудник НИЦ «Мемориал» в Петербурге
Как появились первые фарцовщики и почему советские люди хотели «быть как на Западе»
Фарцевание в портовых городах, скорее всего, существовало в Советском союзе всегда. Если хорошо поискать в архивах, можно найти мелкую контрабанду: когда моряк приезжал и продавал пару чулок или галстук из-под полы.
Расширяться фарцовка начала в середине 40-х годов. Благодаря ленд-лизу (госпрограмме, по которой США во время Второй мировой войны поставляли союзникам необходимые припасы и вещи — прим. «Бумаги»), появились американские товары: обувь, куртки и другая одежда. Даже герой [советского писателя] Юрия Трифонова из повести «Дом на набережной» вспоминает, что в юности завидовал своему приятелю, у которого была совершенно замечательная американская авиационная кожаная куртка. А это 1946–1948 годы.
Тогда же стали появляться и «трофейные» вещи, привезенные из Германии, Австрии, Венгрии, Чехословакии — откуда возвращалась советская армия. К тому же были Западная Украина и Белоруссия, которые были территорией Польши: у жителей там оставались родственники в Европе. В Прибалтике происходило то же самое. Это увеличило ввоз вещей, которых не было в РСФСР.
При этом советская экономика в плане товаров массового пользования (например одежды) всегда развивалась по остаточному принципу — это была экономика дефицита. Легкая промышленность не удовлетворяла потребности обычных граждан не то что в модной одежде, но даже и в обычной.
В оттепель «железный занавес» стал немного прозрачным: люди приезжали из командировок, смотрели там фильмы, рассказывали о героях и их костюмах. Появились модные тренды, желание носить красивую удобную одежду, слушать музыку, пользоваться косметикой и предметами гигиены, которых нет в магазинах. Нашлись люди, которые начали доставать недоступные вещи. Это и были первые фарцовщики. Они удовлетворяли желание «быть как на Западе». Это была и жвачка для школьников, и джинсы для стиляг.
В начале 50-х годов произошла смена стиля в музыке, кино, одежде, поведении. Люди ходили смотреть «трофейные» и американские фильмы уже в СССР: они видели «Тарзана» и «Девушку моей мечты» и хотели так же одеваться. Еще через несколько лет, при Хрущеве, отношения с США улучшились: для советского гражданина стало реальным выехать за границу. И это стало работать: люди, выросшие в том числе на западной культуре, начали возить, что могли.
Как фарцевали на ленинградских рынках и в портах и что можно было купить у торговцев
Ленинград был одним из множества других крупных портовых городов, где фарцевали. Ситуация была сходной с тем, что происходило в Одессе или Владивостоке. Везде торговали одним и тем же, что могли провезти с собой без вопросов со стороны пограничника: одеждой, пластинками, капроновыми и нейлоновыми чулками, бельем, галстуками и даже авторучками — потому что их можно было носить в кармане или свертке. Масштабы были не велики.
На первых этапах доходило до того, что в порту могли подойти к иностранному моряку и сказать: «Давай change (меняться — прим. «Бумаги»): бутылка водки — на рубашку». И они действительно снимали рубашку и шли в пиджаке на голое тело с бутылкой водки. И это тоже было фарцовкой.
В основном товары добывались в гостиницах, в интерклубах, где собирались иностранные моряки, в портах и в общежитиях для иностранных студентов, у которых были вещи с родины. Сами фарцовщики не обязательно ездили за границу — зачастую они занимались тем, что выторговывали [у иностранцев и моряков] разные вещи.
Среди фарцовщиков были и молодые рабочие, и школьники, и студенты. Люди были разные, но зачастую молодые. Для них важен был талант, удачливость и изворотливость. В основном, попав один раз в милицию, все завязывали.
С течением времени схемы фарцевания, конечно, стали меняться. Однако говорить об этом сложно, так как они не полностью исследованы: архивы милиции [за те годы] не изучены. Я натыкался лишь на то, что люди, заработав первые деньги, нанимали еще кого-то и брали с них «налог».
Уже к началу 60-х годов в Ленинграде торговля фарцованными вещами шла на каждом рынке. На набережной Обводного канала, за Варшавским вокзалом, тогда был «рынок держанных вещей» — самая крупная точка продаж. Там по периферии ходили люди, которые что-либо предлагали: фарцовку, ворованное или кустарное. Сделка проходила прямо на месте, товар передавали в свертке или какой-нибудь упаковке.
Позже торговля перешла на «Галеру» — галерею Гостиного двора. Там всё проходило уже несколько иначе: фарцовщики сами подходили к прохожим и спрашивали, не интересует ли их товар. Если интересовал, вместе с фарцовщиком шли на Перинную или Думскую и в подворотне совершали сделку. Если нужной вещи не было, фарцовщик мог просто назначить встречу на другой день или оставить телефон, чтобы созвониться позднее.
Параллельно с этим была и торговля на молодежных танцплощадках, в среде музыкантов и тех, кто интересуется музыкой. Причем в случае с пластинками фарцовка позднее стала даже полулегальной: в СССР создавали клубы филофонистов, где слушали зарубежную музыку, — участников просили лишь не торговать записями в открытую. Там собирались, обменивались пластинками, перезаписывали их и продавали за деньги.
Сколько зарабатывали фарцовщики и как джинсы стали самой желанной одеждой в СССР
Товары фарцовщиков стали формой показательного потребления: просто кто-то покупал не дорогие часы, а джинсы. В узких кругах те или иные предметы — например джинсы клеш — означали, что ты «в теме».
Некоторые фарцовщики были «кидалами»: предлагали что-то купить, брали деньги, говорили ждать в подворотне и убегали. Другие пользовались тем, что товар на месте смотрели не сразу. Они могли продать лишь одну штанину джинс: штаны резали, чтобы продать два раза. Из-за этого, конечно, никто не шел в милицию.
Больше всего зарабатывали на джинсах. В пик дефицита они стали самым вожделенным предметом и могли стоить сопоставимо с месячной стипендией или больше. В СССР стали воспринимать джинсы как форму протеста, потому что о джинсах заговорили в обществе: журнал «Крокодил» стал публиковать карикатуры «встречают по одежке, а провожают по джинсам», на улицах появились «волосатики» (так некоторые советские газеты называли хиппи — прим. «Бумаги») и прочее.
При этом людей не так сильно порицали за ношение зарубежных вещей, как мы привыкли думать. Такой ситуации, как показано в мюзикле «Стиляги», не было. Джинсы, конечно, не могли надеть на партсобрание или в школу, потому что за это могли зацепиться. Но на вечеринку или в университет — вполне. К тому же зарубежные вещи носили незаметно, можно было приметить, например, лишь лучшее качество пиджака. «Попугаев» с максимально зауженными брюками и широкими плечами было не так много по всей стране, это считалось дурным вкусом.
Не нужно думать, что все комсомольцы были угрюмыми ребятами, как показано в тех же «Стилягах». Был период боевых комсомольских отрядов, которые резали коки (поднятая наверх и закрепленная лаком челка — прим. «Бумаги»), брюки и мини-юбки. Потом это прошло, и комсомольцы сами стали ходить в джинсах — они тоже были молодые и всё понимали.
Как устраивали облавы на фарцовщиков и почему их могли приговорить к смертной казни
Поймать за руку фарцовщика было сложно. Потому что объемы были небольшие. Например, если к фарцовщику и покупателю подходил милиционер, то доказать продажу ему было сложно: просто у людей с собой какие-то вещи. Они уходили и, возможно, менялись где-то еще.
Иногда фарцовщиков ловили «на живца», но это был не очень эффективный способ. Зачастую у них находили одни джинсы, и фарцовщики отмазывались: говорили, что купили у кого-то на рынке, не подошло — это важно, потому что это хоть как-то извиняет перепродающего, — а теперь решили продать. Никто с собой не носил много вещей.
В основном мы знаем о фарцовщиках, которых поймали. Это были люди, которые не умели распорядиться своими деньгами. Они сами оделись, друзей одели, приобрели «два магнитофона и портсигар», — а если дальше начнут тратить более крупные суммы, пойдут вопросы. Поэтому фарцовщики просто шли пропивать деньги в гостиницу «Европейская» на «Крышу» (ресторан на последнем этаже гостиницы) — потому что делать было больше нечего. За пьяными выходками их и ловили.
Так что многие из фарцовщиков, которых мы знаем, получали с продаж свой стартовый капитал, но в условиях СССР не могли заставить его работать. Мы можем лишь предполагать, что были случаи, когда фарцовщики находили применение деньгам и каким-то образом их «отмывали» или вкладывали в более сложные преступные схемы.
Часть пойманных фарцовщиков же из-за своей деятельности теряли работу или учебу: когда милиция их ловила, то отправляла письмо по месту занятости. Тогда начиналась обработка: фарцовщиков ругали, говорили, что они не советские люди, и иногда выгоняли из комсомола, что для студента, например, почти наверняка приводило к исключению из вуза. Это было моральное порицание: например, портрет фарцовщика могли повесить на стенгазету «Они мешают нам жить».
Попадались, как правило, те, кто совмещал фарцовку с другими преступлениями: например, у кого находили наркотики или порнографию (за нее могли сойти pin-up открытки или журналы Playboy). Наказывать могли жестко. Была история, когда фарцовщик, возвращаясь с ночной попойки, пырнул ножом молодого человека, который выжил и оказался то ли дружинником, то ли комсомольцем. Фарцовщика и его друзей поймали, осудили за нанесение тяжких повреждений. Ленинградские газеты потребовали «самого жесткого суда» для этой компании из-за их занятости — одного из ребят расстреляли. Потом выяснилось, что там была замешана и валюта, и другие махинации.
Как на фарцовщиков стали давить политики и как торговцы пропали
В позднехрущевское время в СССР нашли рычаги давления на фарцовщиков: их стали судить по статьям за тунеядство и операции с валютой. Тогда стали исчезать постоянные фарцовщики, которые ничем кроме этого не занимались.
Мелкая торговля продолжалась: с мелкими фарцовщиками возникало слишком много проблем, так что их задерживали, как раньше, и отпускали. Иногда фарцовщиков использовали как агентуру — например, добывали с их помощью информацию о других преступниках.
Вплоть до позднего СССР мелкое фарцевание оставалось. Нельзя сказать, спал уровень [торговли] или вырос: для этого не хватает данных. Однако уже к 1980-м фарцевание перестало осознаваться как общественная проблема, на него всё чаще закрывали глаза. К этому времени даже комсорги курса в университетах могли надевать джинсы и слушать Beatles. В фильмах Гайдая тоже можно найти героев в джинсах. Возможно, это были не самые положительные герои, но их показывали на экране.
Когда СССР развалился, фарцевание стало ненужным. Биографии тех, кто занялся фарцовкой позднее, зачастую закончились вместе с Советским союзом — они не были готовы к открытой конкуренции и теперь, скорее всего, живут обычной жизнью. Карьеры сделали в основном те, кто вошел в фарцовку в 80-е годы, — они сколотили на продажах капитал и позднее выгодно его вложили.
Стоит понимать, что фарцовка была делом молодых. Этим мало кто занимался на постоянной основе, если не был ввязан в преступность.
