Уехать в глубинку, чтобы два года учить детей географии и английскому

Оля: Я занималась геоинформатикой в течение двух лет после того, как окончила университет. В какой-то момент разочаровалась и поняла, что делаю бесполезные проекты. Очень хотелось делать что-то настоящее. И так сложилось, что именно в этот момент я увидела объявление о наборе участников в проект.

Маруся: Последние три года я преподавала английский на курсах для взрослых людей и хотела попробовать работать с детьми, но не могла, потому что сложно начинать такое с нуля. У меня было много разных работ, это всегда был поиск себя и своего дела. Когда я узнала про проект, то сразу решила попробовать свои силы, выйти из зоны комфорта. И вот я тут.

Маруся: После отборочного этапа нас ждал «Летний институт». Он длился пять недель и состоял из трех частей. В рамках первой мы разбирались с собой: зачем нам это, кто мы такие. Были занятия по практике внимательности, типологии MBTI, игропедагогике, неформальному образованию и организации работы с группой. Затем был организован лагерь для детей, у которых мы вели уроки в течение трех недель.

Оля: За основу мы взяли обычные школьные предметы, но у нас была возможность экспериментировать с форматом. Всё же для детей это были каникулы, очень хотелось сделать наши занятия интересными для них.

Маруся: Мы приходили в школу города Талдом (город в Московской области — прим. «Бумаги») каждый день и проводили там по два-три урока. В первый день дети не знали, чего ожидать, но, видимо, им понравилось, раз они возвращались на протяжении трех недель. В лагере нам дали возможность попробовать себя в роли учителя. Мы поняли, что дети — это не страшно, главное, быть с ними честными.

Оля: Последний блок — это подготовка к школе. Неделю мы работали с методистами по предметам, которые нам предстояло вести, постепенно погружались в контекст: как составлять рабочие программы, с какими учебниками работать. До начала учебного года оставалось всё меньше времени.

Маруся: Кроме того, у нас были занятия по ФГОС (Федеральному государственному образовательному стандарту). А еще в «Летнем институте» сложились отношения с участниками и преподавателями проекта, которые мы поддерживаем, — так сформировалось наше сообщество.

Оля: Когда я подавала заявку на проект, была готова к переезду. Изначально речь шла о Московской области, но потом пришло письмо с предложением вакансии в Бутурлиновке. Оказалось, что это даже от Воронежа далековато — 200 километров. Не могу сказать, что это решение было простым, но после некоторых раздумий я поняла, что проект о том, чтобы ехать в те отдаленные регионы, где это нужно. И тогда решила уехать.

Маруся: У Оли был гигантский чемоданище, у меня — два таких же, потому что я везла еще чемодан с учебниками и книгами по английскому. Когда мы выкатились на перрон, простояли полчаса, потому что просто не могли сдвинуться с места с таким количеством вещей и ждали встречающего. Зимнюю одежду мне привезли родители через пару месяцев на машине. Мне было за ней не съездить, а тут непонятно, когда ударят морозы.

Школа вызвалась помочь нам с жильем. Сначала нашли нам общежитие, в котором мы прожили четыре-пять дней. Там было не очень удобно, поэтому решили искать квартиру.

Оля: Единственное место в городе, где можно узнать про сдачу или аренду жилья, это еженедельная газета. И директор школы договорился с ее редактором, чтобы они дали нам экземпляр до того, как номер вышел в печать, чтобы мы смогли быстрее прозвонить все варианты.

Маруся: Сейчас у нас трехкомнатная квартира на троих, с коврами на стенах, которые мы сразу сняли. Мы живем на последнем, пятом, этаже, наш дом считается многоэтажкой. Окна у нас выходят на кладбище, но это даже воодушевляет.

К нам на пятый этаж заглядывают мыши. Кому ни расскажешь, все говорят: «О, мышь, ну покормите ее». Надеемся, что впредь наше скромное жилище перестанет представлять для них интерес. Мы у детей спрашиваем: «Что делать? У нас мыши!». «Да у нас тоже, ничего страшного. Заведите кота», — говорят.

Оля: Страшно было за первый урок. Всё лето, с тех пор как ты понял, что уже в проекте, находишься в каком-то предвкушении, что вот-вот должно что-то начаться. И в конце августа понимаешь, что уже в двух шагах от этого «чего-то», и наконец узнаешь, что там на самом деле.

Вдруг тебе нужно приготовить не один урок, а пять, и детей не 12, а 28. Сейчас немного смешно за те страхи, что были в начале. На первых порах я, наверное, больше думала о том, как что-нибудь не забыть. Сейчас больше думаешь про детей, про их настроение и состояние здесь и сейчас. Поскольку я веду географию, у меня много классов, соответственно, только где-то к концу первой четверти я запомнила каждого ученика. При этом всё равно, каждый раз идя на урок, ты не представляешь, какими они будут.

Маруся: Например, если у них только что была контрольная, физкультура или уже конец дня, то их единственное желание чем-нибудь в кого-нибудь запульнуть. А тебе еще надо как-то донести до них материал. Нескучная работа — всё время начеку.

Оля: За первый месяц я ни разу не побывала в столовой, кроме дежурства, просто потому, что не успеваешь абсолютно ничего: ни поесть, ни попить. Не успеваешь заметить, как заканчивается перемена, а за ней и урок.

Маруся: Работа не заканчивается после того, как ты выходишь из школы, это бесконечный процесс. Иногда сам себя за шкирку вытягиваешь со словами «Нет, на сегодня всё». Если окунаться в это, то можно вообще никогда не вылезать, там столько всего ещё можно придумать. Я себе говорю, что смена деятельности полезна, но это всё равно бывает сложно.

Оля: Рядом с детьми нужно постоянно фантазировать, искать новые идеи для уроков. А ты уже третий день ложишься спать в два часа ночи, а встаешь в семь. Получается такой график: с утра — в школе, после уроков — часа два — перерыв на обед: дома на кухне обсуждаем день, а потом расходимся по комнатам и готовим уроки до победного конца. Периодически у нас бывают «педсоветы» в квартире, потому что, когда нет сил или новых идей, мы начинаем придумывать уроки вместе.

Преподаем по 18 часов плюс три часа факультатива. Итого 21 час в неделю. Классное руководство не берем, потому что это большая ответственность и требует много времени, а нам сейчас важнее сосредоточиться на уроках. Наверное, я так серьезно к этому отношусь, потому что мне с классным руководителем в школе очень повезло, и это очень важный человек, который во многом на меня повлиял.

Маруся: Проект рассчитан на два года, а что будет через два года, я, к счастью, не знаю. Мы не говорим с детьми про то, что уедем или не уедем, потому что сами не знаем, как будет, и не можем никому ничего обещать.

Маруся: Надо понимать, что это поселок городского типа. В школе дети обычно ходят с гаджетом, но дома интернет есть не у всех, многие живут в частных домах с подсобным хозяйством.

Оля: Здесь есть кружки, художественная и музыкальная школы. Но нет ни кино, ни театра и мало книг. В школьной библиотеке, кроме учебников, всего три стеллажа: вперемешку «Сказки народов мира», «История 25-го съезда» и даже книги рецептов.

С географическим кругозором у детей сложно, поэтому я стараюсь уделять больше времени страноведению. С другой стороны, откуда им это знать? Далеко не у всех из них есть возможность часто выбираться даже в Воронеж.

Маруся: Один раз ученики спросили по приколу: «Ой, а вы были в Америке?». Для них это удивительно, у них совсем другое представление о стране, мире. Важно показать, что мир большой и у них тоже много возможностей.

Оля: Сначала мне было неловко, когда дети спрашивали, сколько мне лет. Помню себя в школе, я бы такое точно никогда не спросила. Но это так часто повторялось, что я стала отвечать не задумываясь.

Маруся: Я не очень формальный человек и часто называю детей «дорогие». Вообще, я, наверное, ужасно себя веду, но просто я и правда про них так думаю. Естественно, существуют некие рамки, но мне очень приятно, что из разных классов, даже из тех, в которых я не веду, приходят дети и просят помочь с английским.

Оля: Главное — не потерять вдохновения и не превратить это в рутину. Сейчас есть классное ощущение, что это занятие, которое просто занимает всё время, а вовсе не работа.

Маруся: Этот проект и наше в нем участие не про то, что у детей есть такая необходимость или запрос, а про вариативность и возможность посмотреть, что бывают какие-то другие люди, уроки и перспективы.