В минувшие выходные в Хельсинки закончился фестиваль Flow. Послушать Florence and the Machine, Тайлера и других злободневных героев современной музыкальной сцены пришли 70 тысяч человек. В Петербурге этим летом, несмотря на все опасения, один за другим также прошло сразу несколько крупных фестивалей. Пусть и с российскими хедлайнерами и меньшим масштабом, чем у западных образцов, но сделанные по-европейски аккуратно и собравшие десятки тысяч человек.
Все это великолепие на один-два дня на самом деле готовится загодя десятками людей. «Бумага» вместе с журналом «Новая Земля» рассказывает, как делаются события у них и у нас, а петрозаводская группа Love Cult объясняет, как попасть на зарубежный фестиваль и как там работают с артистами.
Фестиваль Flow. Фото: Николай Овчинников
Кто и как делает западные фестивали
За одиннадцать лет из небольшого городского мероприятия, посвященного джазу и соулу, Flow превратился в серьезного конкурента крупнейших европейских фестивалей вроде испанского Primavera Sound. В этом году послушать Florence and the Machine, Тайлера, Year and Years и других пришли рекордные 70 тысяч человек, многие из них жители России, у которых возможности посмотреть всех перечисленных артистов в одном месте за три дня в ближайшее время не предвидится. Один из организаторов Flow, Туомас Каллио, рассказал, как делается фестиваль.
Туомас Каллио
Музыкант и один из организаторов Flow
Как формируется программа
Мы стараемся брать тех музыкантов, которые кажутся нам релевантными прямо сейчас. Это касается и совсем новичков — актуальных, злободневных — и уже старых исполнителей с опытом. Например, Pet Shop Boys записали свои главные песни еще в 80-е, но они делают одно из лучших шоу в мире.
Как я нахожу артистов? На самом деле, я довольно ленив: да, читаю «Питчфорк», блоги — уже намного реже, лейблы — не очень. Часто интересная музыка «прилетает» ко мне через твиттер или RSS от изданий вроде New York Times. Они делают отличную работу с точки зрения поиска новой хорошей музыки.
Чего у нас точно не бывает, так это мейнстримовых металл-актов или, к примеру, транса. Но вот в остальном мы обладаем полной свободой выбора.
Кто работает над фестивалем
Отчасти Flow начинался в рамках нашего музыкального проекта. Мы не брали людей с большим опытом, я сам не промоутер. И среди тех, кто начинал фестиваль, не было людей с таким бэкграундом. У нас команда из шести человек, и все они или музыканты, как я, или диджеи, или журналисты.
Чего у нас точно не бывает, так это мейнстримовых металл-актов или, к примеру, транса
Мы не из этого мира «карго-промоутеров», которые пытаются забукировать артистов только для того, чтобы продать билеты. Наша работа основана на свободе. Идея не в продаже билетов. Для нас просто важно показать то, что действительно может быть интересно.
Какие сложности возникают
В 2014 году огромной проблемой для нас стала выставка собак. В Хельсинки собралось, кажется, около 20 тысяч собак со своими хозяевами: они заняли большую часть гостиниц в городе — у приехавших на фестиваль людей были проблемы с размещением.
Думаю, самым сложным для Flow стало шоу Канье Уэста в 2011 году. Это было самое крупное выступление артиста на нашем фестивале, и в его создании задействовали ну очень много людей. Одних только балетных танцовщиц было человек 30 или 40, это огромный штат.
Вообще, сложно делать шоу вечером в воскресенье. У многих групп есть свое специальное световое шоу с уникальным оборудованием. При этом у них есть конкретный тайминг. Вот как раз с Канье была такая проблема: у него шоу должно было начинаться воскресным вечером, но у нас были ограничения по шуму, поэтому в начале шоу было, скажем так, не совсем темно.
Выступление Florence and the Machine на фестивале Flow. Фото: Николай Овчинников
Кто и как делает российские фестивали
Российские фестивали, как мы знаем, переживают не лучшие времена. Однако многим удается сделать большое дело даже в нынешних условиях. О том, как делаются фестивали у нас: про привоз артистов, договоренности с властями, райдеры и публику — рассказывают работавшие на «Усадьбой Jazz» и фестивалем Stereoleto.
Где ищут деньги на фестивали и как привозят артистов
Мария Семушкина
«Усадьба Jazz»
Владимир Гурский
Независимый эксперт
— Букинг артистов мы начинаем в сентябре-октябре. С хедлайнером этого года Чучо Вальдесом, например, вышло так: я была на его концерте в Лондоне, мы познакомились, и я написала об этом в фейсбуке. Один наш друг, петербургский меценат Сергей Клименский, который иногда помогает нам привозить артистов, сразу же написал и предложил привезти Вальдеса к нам.
Вообще мы много путешествуем и смотрим на другие фестивали. Благодаря этому три года назад в маленький норвежский город Мёльде на фестиваль Moldejazz, который проходит с 1961 года, я услышала Ника Бартша. Так он попал к нам, не без поддержки швейцарских фондов.
Вообще, это распространенная история: к примеру, американское консульство готово нам дать поддержку. Тогда мы начинаем опрашивать агентов: какие свободные даты есть у американских исполнителей. Нам присылают список, и мы выбираем.
Что касается российских артистов, то ситуации бывают абсолютно разные. Антон Беляев (Therr Maitz), например, должен был выступить у нас еще два года назад, еще до «Голоса», когда не был никому известен. Но тот год был очень провальным в Москве, мы буквально по друзьям собирали деньги, а мне пришлось урезать программу. Тогда же не выступила и Марьям Мерабова. За это время они стали очень известными, теперь я свой внутренний долг перед ними выполнила.
Для нас нет проблем в выходе за стилистические рамки, главное, правильно построить атмосферу. Беляев дал правильный градус для завершения фестиваля, в прошлом году таким аккордом были «Моральный кодекс». Нино Катамадзе, которую никто раньше не знал, стала хедлайнером именно у нас, первое большое выступление группы Optimisticа Orchestra тоже было у нас, то же самое у Billy’s Band в 2005 году.
— При привозе артистов всегда много важных вопросов. Например, получение визы: в разных консульствах ведут себя по-разному. Вот русское консульство в Париже — кошмар всех отечественных концертных промоутеров: дотошные люди там очень часто артистам отказывают в визе. Организаторы Stereoleto в прошлом году везли коллектив Jupiter & Okwess International из Демократической Республики Конго, находившейся на военном положении. Ценой невероятных усилий, звонков в консульство, сложнейших схем получения виз они их привезли.
Важный момент — заранее и тщательно продумать логистику. Бывает, артист находится в соседней Финляндии, это значит — дешевые билеты, а иногда бывает, что исполнитель находится на другом конце света. Группа Cinematic Orchestra, например, живет не в Лондоне, как можно было бы предположить, а раскидана по всему миру: Австралия, Америка, Англия, и собрать их — настоящая проблема.
Вопросы расселения стороны обычно решают заранее, особенно если речь идет об артистах высокого уровня, западных звездах. Все мало-мальски опытные промоутеры знают, что в Петербурге есть сезон ПМЭФ, когда гостиницы заняты и цены заоблачные, так что, если у нас концерт в этот период, приходится решать вопрос сильно заранее.
Кроме того, у клуба «Космонавт», например, который год есть договоренность с отелем, от которого до клуба пять минут пешком. И, естественно, при долгосрочном партнерстве есть какие-то особые условия предоставления номеров: стараются как-то помочь или могут дать бесплатный апгрейд до люкса для группы. Бывает, конечно, что капризный артист может не утвердить гостиницу, но я давно с таким не сталкивался: в Петербурге есть отели любого уровня. Хочешь — пятизвездочный отель на Невском, хочешь — хостел.
Фестиваль «Усадьба Jazz». Фото: Дмитрий Семёнушкин
Кто работает над фестивалем «Усадьба Jazz»
Мария Семушкина
«Усадьба Jazz»
— В Петербурге «Усадьбу Jazz» делает на сто процентов московская команда. То, что не видно невооруженным взглядом — пространство за сценой, организационные и технические моменты, — делаем мы. Не в обиду будет сказано, но в первый год проведения фестиваля в Петербурге мы встретили непонимание того, как мы хотим, это проявлялось во всем: как работали монтажники, как строился звук, как вели себя звукорежиссеры. Все было такое местечковое, расслабленное. Все «съезжало» до того момента, пока мы не начали всех дрючить. Мы взяли технического директора из Москвы, выбрали своих стейджменов, позвали звукорежиссера-иностранца мирового уровня, который идеально выстроил звук, теперь привозим его в Москву и сюда.
Здесь нам еще приходится сильнее поднажимать в плане пиара: как мы хотим, чтобы нас освещали, сколько раз хотим, чтобы нас упоминали, и так далее. Иногда важно такие вещи делать на ручном управлении. Но вот в других вопросах, скажем, в системе общепита, в Питере все хорошо. Такой огромный выбор на на разный вкус, что со всеми очень приятно работать.
Владимир Гурский
Независимый эксперт
— Самое интересное начинается, когда артист уже приехал и у него появляется свободное время. Он может, например, попроситься в Эрмитаж без очереди. Помню, в один из приездов Бликсы Баргельда он захотел посетить этот музей. У меня есть друг, тоже организатор концертов, который работает в Эрмитаже, он и его провел через служебный вход. Думал его удивить, рассказать о картинах. Звоню другу через часа три и спрашиваю, мол, как там все. А он отвечает: «Знаешь, мне было так стыдно. Я начинаю говорить о картине, Бликса подхватывает и начинает рассказывать так, будто экскурсовод это он, а не я».
Другой артист, из Франции, очень известный, на Московском вокзале перед отъездом просился в туалет. Русского языка он, естественно, не знает. До отправления остается семь минут, подбегает мой волонтер со взъерошенным артистом. Спрашиваю, что случилось. Он говорит: понимаешь, артист не дошел до туалета и справил малую нужду на стенку Московского вокзала. На что ему в грубой форме было сказано: слышь ты, бомжара, перестань. Дело могло кончиться плачевно: обезьянником, пропущенным поездом и сорванным следующим концертом. Но вот вовремя рядом оказался мой помощник, объяснил, что это известный артист, он на самом деле культурный, он не нашел туалет, у них так можно, отпустите его, пожалуйста.
Он говорит: понимаешь, артист не дошел до туалета и справил малую нужду на стенку Московского вокзала. На что ему в грубой форме было сказано: слышь ты, бомжара, перестань
Бывает, конечно, что артист капризничает. Есть, например, Трики. Это притча во языцех у всех организаторов в городе. Я не знаю ни одного его концерта здесь, который бы прошел без сучка и задоринки. По райдеру он требует массажиста, кислородный баллон и спарринг-партнера по боксу. Ни разу не видел, чтобы он воспользовался хоть чем-то из вышеперечисленного.
Иногда артисты намеренно включают в райдер какие-то особенные вещи, чтобы посмотреть, насколько четко он выполняется. К примеру, одна российская группа включила в свой бытовой райдер монтажную пену для проверки площадки. С другой стороны, некоторым группам какие-то вещи обязательно нужны для выступлений. К примеру, Bonaparte: они всегда указывают в райдере круассаны и шампанское, так как используют их прямо в ходе концерта: плюются круассанами в толпу и поливают ее шампанским.
В крупных агентствах на Западе есть даже специальные люди, которые прилетают в предполагаемую страну проведения концерта, смотрят площадку и принимают решение. Несколько лет назад в Петербурге не состоялся концерт одного крайне известного коллектива. Приехал такой специальный заграничный мужик на стадион «Петровский», походил полчаса, посмотрел. Подошел к арке главного входа стадиона и спрашивает: «А нельзя ли ее приподнять на пару метров?». «Нет, это же часть здания» — «Концерта не будет, наша декорация в виде космического корабля не проходит по высоте. До свидания. Приятно было пообщаться».
Выступление Alt+J на фестивале Flow. Фото: Николай Овчинников
Как группы попадают на большие фестивали
На западных фестивалях все чаще выступают российские исполнители. Причем обычно речь идет о тех, кто делает «впередсмотрящую» электронику, которой и за рубежом не могут придумать подходящего термина. Маскелиаде на «Гластонбери», NV на Sonar, Нина Кравиц — на Flow в этом году. О том, как петрозаводский коллектив Love Cult два года назад попал на фестиваль в Хельсинки, рассказывают его музыканты.
Группа Love Cult
Иван Афанасьев и Анна Куц
Выступление на Flow
Организаторы Flow увидели нас на другом фестивале в Эстонии, взяли нашу кассету и написали спустя полгода или даже год: потом выяснилось, что кассету мы подарили музыканту, который оказался их букером.
На Flow все было хорошо организовано, технический райдер был по высшему разряду. Сама звуковая система много где хороша, но в Хельсинки и техники были профессиональными и непредвзятыми. Когда мы, например, выступаем в нашем местном рок-клубе, то всегда до последней секунды помним, что это именно рок-клуб и рок-звукари: они всем своим видом дают это понять и тянут тебя в сторону какой-то своей жизненной концепции. А здесь ты сталкиваешься с людьми, которые слушали весь твой материал, смотрели все картинки и промофото. Они всецело пытаются понять атмосферу группы и влиться в нее.
Выступление на Sonar
После Flow, мне кажется, нас стало слушать чуть больше людей, но не могу сказать, что к нам подходили и говорили, дескать, мы открыли и запомнили вас именно на Flow. Это, скорее, хороший бонус в копилку. Вот когда мы сыграли на Sonar (международный музыкальный фестиваль в Барселоне — прим. «Бумага»), мы резко почувствовали рост внимания: почему-то статус группы, игравшей на этом фестивале имеет невероятное значение для всех. У Flow такого не было.
Здесь ты сталкиваешься с людьми, которые слушали весь твой материал, смотрели все картинки и промофото. Они всецело пытаются понять атмосферу группы и влиться в нее
Sonar работает как комбайн в хорошем смысле этого слова. Он проводится уже много лет, и у нас сложилось впечатление, что они работают по какому-то шаблону. Не ощущалось ни напряга, ни побегушек. Не было ни одного опоздания ни на одной сцене, и при этом такой расслабон у всех. Такого мы, конечно, не видели нигде.
За что группы зовут на зарубежные фестивали
Есть два классических пути к успеху. Первый: ты можешь формировать собственное видение, лицо, за которым люди будут охотиться, как за экзотикой. Кто-то выражает это через фэшн, кто-то через саунд, кто-то через сценическое поведение или все сразу. Второй путь: быть очень техничным в чьей-то чужой теме, тогда тебя хотят, потому что ты идеальная деталь механизма. К примеру, можно играть суперправильный британский грайм или делать настолько берлинский техно, что тебя только из-за этого пригласят в Берлин. Нам больше нравится первый подход. Мы сами на седьмой год существования группы не имеем понятия, какую музыку мы играем, поэтому нам нравится наша собственная неопределенность.
