Феллини, Бергман и другие лучшие иностранные фильмы «Оскара» прошлых лет

Фильм, получивший в 1950 году почетную премию, — ключевая картина итальянского неореализма, поэтизирующего бедную жизнь. В фильме де Сики исполнители главных ролей — непрофессиональные актеры, в качестве декораций — настоящие римские улицы, а сюжет скорее напоминает газетный репортаж. Самое важное здесь — неопределенность и необязательность, к которой стремится своим устройством каждый кадр. Французский кинотеоретик Андре Базен называл «Похитителей велосипедов» «чистым кино», то есть фильмом, в котором отсутствует авторское насилие; фильмом, который словно и не фильм вовсе, а «идеальная эстетическая иллюзия действительности».

Одна из четырех картин Феллини, получившая «Оскар» в этой номинации, и одна из тех в его фильмографии, что обросли ореолом слепого почитания. Безусловно заслуженно, но поклонники давно забыли, за что они так любят «Ночи Кабирии». История о проститутке, которую все используют, обретает небывалое звучание в режиссерской мысли Феллини и игре гениальной Джульетты Мазины — исполнительницы главной роли, жены, музы и личного «беззаконного существа» режиссера. Равновесие между реализмом и условностью дает постепенно раскрыться душе героини, и предельная точка отчаяния, которой она достигает, столь же удивительна для нее самой, как и для зрителя. Улыбка Кабирии — та знаменитая улыбка в финале фильма, что давно уже стала мифом.

Начиная с этой картины Бергман переходит в ранг отшельников, чьи работы ставят жюри фестивалей в тупик, ибо они много больше, чем любой фестиваль. В цикле фильмов Бергмана, начинающегося «Девичьим источником», кинематограф можно считать заново изобретенным, а мир со всей его нестабильностью — предъявленным, но никак не обрисованным. Режиссер в открытую использует абстрактность, что абсолютно адекватно кинематографу, говорящему о богооставленности. О такой, где о боге может быть ни слова, но это не значит, что ни слова к богу не обращено. Нет плана в истории кино, так же свидетельствующего о человеке, у которого исчез бог, как общий план в «Девичьем источнике», где Макс фон Зюдов ломает одинокую березу.

Волна итальянского политического кино, захлестнувшая экраны в конце 1960-х — начале 1970-х, сделала знаменитыми имена Дамиано Дамиани, Франческо Рози и Элио Петри. Петри, менее популярный среди названных соотечественников, — признанный мастер политического триллера. В «Следствии по делу гражданина вне всяких подозрений» бредовость политической реальности в Италии множится до тех пор, пока сюжет сам не зависает на волоске между бредом и реальностью. Чтобы усилить кафкианские аллюзии, фильм заканчивается цитатой из «Процесса».

Экранизация романа Клауса Манна «Мефисто: история одной карьеры» — об актере, продавшем душу высшему эшелону власти Третьего Рейха (читай: дьяволу). Густаф Грюндгенс (так зовут прототипа героя) действительно был актером. Он снимался и в кино: например, сыграл главаря преступного мира в «М — город ищет убийцу» Фрица Ланга, находился в тесной связи со всем семейством Маннов и при нацистском режиме дослужился до директора театра. Меж тем венгерский режиссер Иштван Сабо в первую очередь снимает фильм о природе лицедейства, о том, чем актер расплачивается за свой талант и мастерство, и сколько унижений потребует власть за то, чтобы греться в лучах ее славы.

Это вторая часть «кинотрилогии неудач» канадского режиссера Дени Аркана (в трилогию также входят «Закат американской империи» и «Век помрачения»). По сути, это рассказ о том, что цивилизация на дне, и с аргументами мизантропа Аркана нельзя не согласиться. Он не строит иллюзий ни на чей счет, разве что бросает ностальгический взгляд на жаждущего эвтаназии главного героя (он из первой части трилогии, где герои-интеллектуалы готовили дружеский ужин за неторопливыми разговорами о сексе). Кропотливо выписанный портрет поколений особенно хорош там, где Аркан акцентирует внимание на героях второго плана, всегда типичных, но не клишированных представителях миддл-класса.