В прокат выходит амбициозная фестивальная фантастика со Скарлетт Йоханссон в роли инопланетянки. Кинообозреватель «Бумаги» рассказывает о том, что в фильме Джонатана Глейзера важно не путать пустоту с глубиной.
Кадр из фильма «Побудь в моей шкуре»
Красивая женщина (Скарлетт Йоханссон) появляется ниоткуда на шотландской дороге и отправляется в город на небольшом фургоне. Она законспирированная инопланетянка, которой для какой-то цели нужны земные мужчины. Их она находит на улицах и в ночных клубах и заманивает к себе домой: там абсолютно черное пространство, в котором несчастные жертвы куда-то пропадают и развоплощаются. Несмотря на свое занятие, героиня с любопытством наблюдает за земной жизнью — сначала как за зоопарком, но с возрастающей симпатией, и с какого-то момента даже пытается обнаружить человеческое в себе. Помимо Йоханссон (между прочим, тем, кто всегда мечтал увидеть ее голой, не стоит упускать возможности), присутствуют ее напарник на мотоцикле, много шотландских пейзажей и мужчина с деформированным черепом, напоминающий человека-слона из фильма Линча.
Тем, кто всегда мечтал увидеть Йоханссон голой, не стоит упускать возможности
Фильм «Побудь в моей шкуре» (на самом деле «Под кожей»; нет уже никаких сил комментировать прокатную локализацию названий) долго добирался до России. Релиз переносили, кажется, раза три: есть ощущение, что в прокат его закупили не глядя — как фильм со Скарлетт Йоханссон, а потом, посмотрев, не знали, что с этим делать, и в отчаянии поставили на самый мертвый сезон. Действительно, велики шансы того, что это самое странное кино, которое выходило в этом году в кинотеатрах, и заодно наверняка самое странное в карьере Йоханссон. Смысл происходящего затемнен настолько, что целые сцены и эпизоды оказываются совершенно непонятны с точки зрения фабулы, объяснений же к фильму принципиально не прилагается, и внутри они тоже, кажется, не спрятаны — в отличие от, например, работ того же Линча или недавнего «Врага». Какова в происходящем роль мотоциклиста? Что Йоханссон делает с захваченными мужчинами? Что случилось с человеком-слоном?
В принципе, ответом на все это может быть встречный вопрос «какая разница?», и так оно наверняка и задумано. Задавать дотошные вопросы к фильму режиссера, которого уже все наперебой называют «новым Кубриком» (а что же стало с Полом Томасом Андерсоном, который считался новым Кубриком в прошлом году?), — занятие, по идее, неприличное; подразумевается, будто фильм Глейзера имеет такую глубину, что сюжетные мелочи в нем неважны. Но что это за глубина? Взгляд на человечество из космоса, который Глейзер моделирует при помощи Йоханссон, в итоге обнаруживает только то, что человечество омерзительно, — ну и кто, интересно, этого раньше не знал.
Взгляд на человечество из космоса в итоге обнаруживает только то, что человечество омерзительно, — ну и кто, интересно, этого раньше не знал
На самом деле из «Побудь в моей шкуре» могла бы получиться хорошая короткометражка. У Глейзера одни и те же сцены монотонно повторяют сами себя, причем это относится и к тому, что показано, и к тому, как это сделано: режиссер очень хорошо владеет техникой, но его изобретательность заканчивается минуте на пятнадцатой (что, в общем, ожидаемо от человека, начинавшего как клипмейкер). Самая удачная находка — съемки скрытой камерой на улице, что делает фильм первым, вероятно, сайфаем (пусть это лишь формально жанр), снятым при помощи такого приема. Сложно не оценить иронию: Скарлетт Йоханссон в супермаркете шотландского бедного района — ситуация действительно ирреальная. Характерно, что одну из крупнейших голливудских звезд, пусть в парике и дешевом макияже, никто не узнает, ведь поверить в то, что она может появиться в таком месте, — не проще, чем поверить в прибытие инопланетян.
И все же остроумие Глейзера ограничивается только приемами. Свой метод он выдает в сцене, повторяющейся чаще всего: когда героиня Йоханссон заманивает в свою ловушку очередного мужчину, жертва покорно следует за ней и постепенно погружается в воду, где и остается пребывать в полной пустоте. Эту пустоту, наверное, стоит понимать как центральный образ фильма. Пустота может означать что угодно, отсутствие высказывания может означать любое высказывание, оставшееся неозвученным. Право их озвучивать Глейзер оставляет зрителям и критикам, которые упражняются в этом занятии уже с осени, и позиция его напоминает историю о Джойсе (пусть это слишком лестное для режиссера сравнение), чей секретарь ошибся в наборе «Поминок по Финнегану». «Не надо исправлять, — сказал, по легенде, писатель. — Выглядит хорошо, а что это значит — исследователи разберутся».
